еще семья Лаффэрти не была такой сплоченной. Финансовые проблемы и болезнь Мэйджи объединили их. Все любили друг друга в три раза сильнее, чем прежде, никто не позволял себе сказать грубое слово своему ближнему. Калли смотрела с восторгом и огромной любовью на своих родителей и братишку, улыбалась со слезами на глазах и думала: «Нет, горе будет, если я потеряю их всех. А пока мы все вместе – я не имею права жаловаться и страдать. Нет никакого горя, есть только небольшие трудности, которые мы непременно преодолеем».
Рэми провела зимние каникулы у бабушки и дедушки в заснеженном Доннидэе. Она, безусловно, любила своих престарелых родственников, но приехала к ним отнюдь не из-за желания проведать их. Ей просто хотелось сбежать. Не могла она находиться в городе, где каждый третий говорил о Джел и бесцеремонно осуждал ее родителей. Все знали, что мистеру и миссис О’Нилл сейчас, мягко говоря, непросто, но это лишь подстегивало бездушных блюстителей морали. Только ленивый не забросал их жестокими обвинениями. Они же убили свою дочь. Нормальные родители уж точно бы заметили, что с их ребенком не все в порядке, и сделали бы все возможное, чтобы спасти его. Рэми, всегда тонко чувствующая малейшее колебание настроения толпы, не могла найти себе места, жуткие мысли роились в ее голове. Ей настолько осточертело находиться в этой атмосфере скорби и бесчеловечности, что она с радостью изрезала бы каждый клочок своего тела, чтобы медленно истекать кровью, лежа на полу, наслаждаясь долгожданным блаженством, предшествующим неминуемой смерти.
Но у нее оставалось одно важное, незавершенное дело, поэтому ей необходимо было взять себя в руки. И Рэми уехала в Доннидэй.
Увы, ее мечте обрести спокойствие, хотя бы непродолжительное, не суждено было сбыться. И сейчас вы поймете почему.
– Нет, я понимаю, у Грэда полно работы, бесконечные командировки, но Риннон?! Неужели она не могла выделить хотя бы пару дней, чтобы навестить нас? – возмутилась Фрэнси Арлиц.
– Бабушка, я же сказала, она сейчас все свое время уделяет миссис О’Нилл. У той тяжелая депрессия, а мама – спец в таких делах.
– Ну да, это благородное дело… Но знаешь, я уверена, даже если бы не случилось этой трагедии с Джелвирой О’Нилл, твоя мать нашла бы еще какую-нибудь причину, чтобы не приехать к нам!
Фрэнси Арлиц – дама статная, сложная, пылкая, каждое слово она произносила тоном, не терпящим возражений. Эта женщина даже дожив до преклонных лет не переставала контролировать своих мужа и сына. А еще она выбрала излюбленный сценарий большинства свекровей – ревностно относиться к своей невестке, постоянно искать в ней какие-то изъяны, не одобрять буквально каждый ее шаг и пытаться «подогнать» ее под свои стандарты.
– Для нее всегда пациенты важнее семьи, а это неправильно! Да и в конце концов, как она могла оставить тебя? Ты ведь тоже нуждаешься в ее помощи!
– Серьезно? А что со мной случилось, бабушка? Расскажи, а то я не в курсе.
– Рэми, не делай вид, что ты не переживаешь из-за Грейсона.
– Я
