жуткое мифическое существо. Фрэнси испугалась.
Но потом старушка увидела то, что Рэми изобразила на холсте, и поняла, что вот именно сейчас она испытывает подлинный страх, а до этого пребывала лишь в слабеньком душевном потрясении.
– Бог ты мой, Рэми… Что это такое?
– Не знаю… Не знаю… А на что это похоже, по-твоему?
Черный цвет превалировал на этой страшной картине. Внизу была намазана кроваво-красная краска, посередине изображены два серых овала, горизонтальный и вертикальный. Если рассматривать это творение вблизи, то вряд ли удастся что-либо понять. Но если отойти немного…
– Ну… это, наверное, человек. – Фрэнси указала на горизонтальный овал. – Он лежит на чем-то красном. Похоже, это кровь. Много крови…
– А это что? – Рэми ткнула пальцем на вертикальный овал.
– Это… Тоже человек, по-моему. Убийца, может? Ну, если вот этот лежит в луже крови… Да чтоб тебя, Рэмисента! Не знаю я, что это такое! Но от этого нужно сию секунду избавиться! Ради всего святого!
Фрэнси схватила холст и вылетела с ним из комнаты, чуть ли не рыдая от страха.
Рэми так и стояла неподвижно у пустого мольберта. Медленно опустила голову, посмотрела на свои руки. Пальцы были в красной краске, что практически ничем не отличалась от настоящей крови.
– Не помогло… Я все равно боюсь.
Глава 4
Никки, увы, совсем не помнила свои последние зимние каникулы. Но я была рядом с ней, напрасно надеясь, что когда-нибудь она почувствует незримое присутствие моего духа, так что мне не составит труда рассказать вам о том, что ей довелось пережить во время отдыха.
Итак, почему же в архиве памяти Никки не осталось ни малейшей заметочки о том, как она провела каникулы? Да все просто. Беззаботные дни ее были лишены трезвости. Элай увез ее с собой в Тайс, приморский городок, где в арендованном на берегу у подножия скалы домике, что приютил кроме него и Никки еще пять друзей Арлица, на несколько долгих дней воцарилась атмосфера коллективного безумия. Это был грязный, умопомрачительный наркоотрыв. Порошки, таблетки, инъекции, травка в перерывах – вот и весь рацион этой компании… Исчезло время, испарились мысли, забылись переживания, утратился человеческий облик. Тело было способно только смеяться, громко кричать, падать и танцевать, целоваться, еле-еле справлять нужду, нюхать, пить и спать.
Никки казалось, что ей хорошо… Ее душу можно было сравнить с полем, изуродованным минными воронками и усыпанным бесчисленным количеством полусгнивших трупов, на котором теперь, благодаря волшебным веществам, выросли потрясающей красоты цветы… Цветы заполнили воронки и спрятали трупы. Их аромат перекрыл гниль, а насыщенная пыльца покрыла разбросанные кости, обглоданные падальщиками. Так и не скажешь, что совсем недавно на этом самом поле произошла кровопролитная битва. Все хорошо…
Иногда у Никки и Элая включалось сознание на несколько минут – и в мертвой зоне появлялся слабенький
