нашего мира в целом, – довольная Наташа активно закивала. Вдруг женщина остановилась, перекрыла мне путь и принялась судорожно расправлять платье, волосы… – Не опускайте взгляд. Смотрите прямо. Не смейтесь с чужой боли. Но самое главное: не плачьте.
– Не плакать? – я опешила. – То есть, там мужчины будут насмерть биться, а мне нельзя плакать?
– Вы хотите, чтобы вас сочли слабой и недостойной нашего альфы? – с интересом спросила Наташа. Я пожала плечами. Мол, плевать. Мне-то какое дело. Тогда она изменила формулировку вопроса: – Вы хотите государственный переворот? Революцию? Клановые войны? Насилия над девушками? Постоянные безнаказанные убийства?
Глаза мои едва не выпали из орбит, голова инстинктивно замоталась:
– Нет, естественно. Никто этого не хочет.
– Значит, – женщина выгнула бровь, – не провоцируйте животных. Не показывайте свои слабости. Они должны бояться вас, восхищаться, приклонять голову перед альфа-самкой, но никак не смеяться, не уважать и ни во что не ставить.
Не знаю, что такого было в Наташе… Вдохновляющего… Убедительного… Но она внушила мне простую мысль: «То, что сейчас происходит за дверьми – нечто уникальное, судьбоносное и очень важное». Не только для меня. Для всех оборотней в мире. И, увы, я стала центром этих событий. На меня будут обращены взоры голодных цепных собак. Тех, что только и ждут повода вонзить нож в спину.
Не хотя, преодолевая внутреннее сопротивление, я скривилась, но кивнула. Женщина облечено вздохнула:
– Слава всевышнему…
Я замерла у запертой двери. Она была высокой, зеленой, старинной… Уткнувшись лбом в косяк, я зажмурилась, настраивая себя на нужный лад.
– Вы пойдете со мной, Наташа? – мой надрывный шепот выдавал дрожь.
– Мне нельзя. Не положено, – сочувственно произнесла она, мягко погладив меня по плечу.
– Но я ведь ничего не знаю. Вдруг что-то сделаю не так. Босфорту же хуже будет, – слегка настояла я, а затем не сдержалась и обняла Наташу. Она стала первой в доме альфы, кто был ко мне по-настоящему добр. Более того, рассказала про мир оборотней гораздо больше, чем родная мать.
– Дайте подумать… – горничная прикусила губу, отвела взгляд и спустя минуту радостно взвизгнула: – Знаю! За вашим креслом расположена ширма. Спрячусь за ней. Вам так станет спокойнее.
Я благодарно кивнула, а затем резко распахнула створки, не давая себе возможности передумать. Передо мной предстал огромный актовый зал, поражающий своими масштабами и богатством. В самом центре располагалось некое подобие сцены, а вокруг сидели люди на комфортабельных удобных массажных стульях. Кто-то из них пил, кто-то даже ел.
Я шла по небольшой дорожке к креслу, отличающемуся от остальных. Оно было белым, остальные – черные. При виде меня все гости стихли, оробели. Но стоило сделать шаг вперед, как все они вскочили на ноги. А после и вовсе приклонили головы. Даже мои родители, сидящие в первом ряду. Я сразу подметила розовое платье своей
