едва заметила стойку регистрации, Олеся побежала туда. – Подскажите, пожалуйста, в какой палате находится Глеб Фролов?
– А вы кем ему приходитесь? Посещения разрешены только для родственников.
– Внучка.
– Документы с собой?
– Да, конечно.
Регистратор отсканировала паспортные данные, после чего попросила проходившего мимо санитара нас проводить. Когда поднялись на нужный этаж, Анна с напарником остались сторожить вход у лестничного пролёта, а мы вчетвером направились прямиком к палате.
– Тут триста первая палата, а нам нужна триста двадцатая.
– В эту сторону, – подзываю девчонок.
Мы прошли вдоль коридора и оказались напротив крайней палаты. К слову, выделить её среди остальных было проще простого: словно два сигнальных огня, по обе стороны дверь внутрь охраняли два рослых мужика.
– Дедушка тут?
– Да. Палата триста двадцать. Нам точно сюда.
Олеся пыталась пройти, но парочка её остановила:
– Сюда нельзя.
– Что? Почему это?
– У нас приказ никого не впускать.
– В палате находится наш дедушка, и мы имеем право его навестить!
– Пропустите!
Она вновь попыталась проскочить, но на этот раз была грубо отброшена. Благодаря рефлексам, я успел подхватить сестру. Меня взбесила выходка охранника. Я собирался отвести девчонок чуть подальше и разобраться лично, но вдруг дверь открылась изнутри и показался парень в дорогом костюме с зализанными волосами. Он всего на секунду взглянул на нас, после чего обратился к тем двоим:
– Что за шум? Какого чёрта здесь происходит?
– Ничего такого, – замямлил один из бугаёв. – Просто эти люди… Они пытались пробраться внутрь, но мы, как вы и велели, никого не впустили.
– И? Похвалы от меня ждёте?! Это ваша работа, за которую вы деньги получаете! Нашли чем хвастаться! Может, ещё премию выписать за отличную службу?! – парень вновь обратил взор на нас. Даже мне, человеку в теле монстра, его глаза показались какими-то дикими. – Попрошу по-хорошему только один раз – уходите отсюда. Дедушке нужны покой и тишина. Посетителям к нему нельзя.
– Но ты ведь сам только что оттуда вышел! – голос Олеси прозвучал выше. Она никогда не могла спокойно смотреть на то, когда с кем-то поступают несправедливо, а сейчас это происходило с ней самой. Естественно, подобное отношение было ей не по нраву.
– Мне к нему можно. Как-никак, я – его прямой наследник.
– Значит и нам! Мы тоже его родственники! Но тебе и самому это известно, не так ли, брат?
– Брат? – нахмурив брови, я посмотрел сначала на Олесю, а затем на напыщенного индюка в дверях.
– Не называй меня так! Не хочу даже связывать себя с какими-то дворнягами! Возвращайтесь туда, откуда выползли, а к деду вас никто не пропустит.
– Почему? –
