Тело готово пожертвовать мышцами ради поддержания жизненно важных функций. И конечно, недосып или бессонница. Разрушение мышц запускается химическими процессами внутри тела, главный из них – усиление выработки кортизола. При его избытке мышцы не могут увеличиваться, напротив, начнут уменьшаться.
Когда мы не можем повлиять на ситуацию, мы всегда можем повлиять на свое отношение к ней. Сделала я это в тот период своей жизни? Нет, только закапывала себя глубже в яму, обесценивала и не позволяла никакой слабости.
Я могла бы занять позицию безоценочного наблюдателя: не винить, не осуждать, делать необходимое, признавая и свои чувства тоже, но тогда мне некому было подсказать и я проживала этот опыт как могла, как умела.
И этот опыт тоже был нужен – для внутреннего роста. Именно тогда я стала учиться ценить человеческую жизнь, осознавать ничтожность материальных благ, отодвинула на задний план ссоры, обиды, выяснение отношений с родственниками, друзьями, коллегами. На первый план вышли любовь, помощь и поддержка. Да, через боль, но внутренне я стала расти, а внешне… Внешне меня настигло совсем другое состояние и вся запертая боль вырвалась наружу.
Передав дочь в руки тренера по спортивной гимнастике, я поехала на консультацию к психиатру. Может, правда антидепрессанты и транквилизаторы и есть мое спасение. Может, правда моя проблема в голове, как настойчиво убеждали меня неврологи, гнатологи, ортодонты, ортопеды-травматологи и прочие врачи, к которым я шла в надежде понять, что со мной.
Обойдя огромное количество врачей, которые работали с телом, я-таки решила попробовать зайти с другой стороны. Для первого раза выбрала районный психдиспансер. Чем ближе подъезжала, тем более страшные и безрадостные мысли крутились в голове. Припарковав машину, решила позвонить лучшей подруге – близкой, всегда понимающей, единственной, на которую всегда могла положиться.
– Привет, Лариса, – слезы безысходности неконтролируемо хлынули из глаз, – пообещай, пожалуйста, одну вещь: если что-то случится, ты не бросишь моих детей…
В ответ услышала панический крик:
– Катя, ты что! Это не ты! Ты же никогда не сдаешься, перестань, давай обследоваться дальше, есть причина этих болей, мы ее обязательно найдем. Не опускай руки.
Найдем причину… Да сколько можно искать, сколько времени, месяцев, лет… Последнее обследование, которое я проходила, было на исключение аневризмы головного мозга.
Не помню, что еще говорила Лариса, я хотела добиться от нее обещания, что она будет рядом с моими детьми. Только получив его, смогла немного успокоиться и отправиться в диспансер.
Прием вел молодой врач, оказавшийся на редкость вменяемым специалистом. Выслушав мой невеселый (но разве бывают в психдиспансере другие?) рассказ, прерываемый периодическими рыданиями, задал простой вопрос,
