твой извозчик на двор, я велю принять его в кнуты.
Я давно знал такую манеру гостеприимства Павла Петровича: он ее заимствовал у прежних помещиков, думая, что помещик должен быть гостеприимным именно в таком роде. Пришлось самому сходить в конюшню, попросить кучера оседлать лошадь и тайком уехать.
Однако слова Павла Петровича насчет «дохлой личности» меня заинтересовали. Я был убежден, что дело добром не кончится.
VIII
Не больше как через неделю после этого мне пришлось натолкнуться на замечательную сцену.
Я поехал к Павлу Петровичу. Предупрежденный заранее, что он будет охотиться, я нарочно поехал теми полями, на которых думал встретить охоту. Подъезжая к его лесу, я еще издалека услыхал «однопометников лай музыкальный». Но лай был слишком музыкален, чтобы предположить, что идет горячая гонка. Охотники, по-видимому, где-нибудь на привале пьянствовали, а собаки шалили или гнали по старым следам.
«Наверно, они в лугу», – подумал я, въезжая на опушку леса шагом. День стоял теплый, ласковый. Лес, упоенный ароматом листопада, тихо задремывал…
Я ехал шагом и, как в забытьи, слушал далекую музыку лая…
Вдруг за кустами послышался лошадиный топот, ускоренный, отрывистый. Он отдавался все ближе и ближе и все усиливался.
– Ату-ту-ту… его! – задыхающимся голосом гаркнул кто-то на весь лес. И вдруг с бешеною быстротою из-за кустов выскочил на сереньком «киргизе», нещадно поливая его нагайкой, Сергей Сергеич и за ним «казак» и Павел Петрович. Потрясая арапниками, они скакали что есть духу. На повороте, около меня, Павел Петрович сразу пригнулся к седлу, вытянулся и, наскочив на контролера, неловко, но, видимо, изо всей силы треснул его арапником. Контролер вскрикнул и неловко шарахнулся в кусты.
– Держи!.. Васька! держи!.. – едва мог крикнугь Павел Петрович.
Но контролер уже успел счастливо выпутаться из кустов и поскакал вниз.
Только тут я опомнился и бросился к Павлу Петровичу.
– Что это такое? Скажи ради бога!..
Павел Петрович остановился и тяжело перевел дух.
– Что, брат, здорово? – спросил он, сопя и что-то проглатывая. Глаза у него расширились, ноздри дрожали.
– Я ничего не понимаю, – крикнул я. – Ты с ума сошел.
– Да, сошел! – сказал Павел Петрович. – Хочешь, я твоему жеребчику ухо из револьвера отстрелю. Честное слово, отстрелю!
Дико и весело играя глазами, Павел Петрович выхватил револьвер и прицелился. Я схватил его за руки.
– Однако, брат, шуткам есть границы.
– Ну, ну, я шучу, – сказал Павел Петрович.
– Ты лучше скажи, что это было здесь?
– А то что же!.. Он, видите ли, образованный господин… Подлавливает меня на каждом шагу… К жене лезет: «Поедемте в соседнюю деревушку молоко пить!» Хорошо я его угостил? Теперь небось шабаш по деревушкам ездить!
– Да зачем он в лес-то попал?
– А мы его на охоту пригласили… Да жаль, Капитон и Митька опоздали… Мы бы его еще и не так угостили!..
«Да,
