убе и стволах орудий и пулемётов.
Волны бушующего моря сопровождали чёрных птиц, что носились над ними молчаливыми тенями. Нет, это были не чайки и не вороны, они были похожи скорее на альбатросов, такими огромными они были. «Вещуны», – прошелестел ветер в ушах и умчался в сторону, оставив Керенского в недоумении.
Сильный шторм трепал многочисленные флажки, прикрепленные к тросу, что протянулся между двумя трубами крейсера. В этом многообразии стягов присутствовали самые разнообразные флаги. Здесь находился и трёхцветный российский флаг, трепетал чёрный анархистский, а в самом конце троса, плескался на ветру кумачовый стяг. По соседству с ними развевались красно-белый и белый с синим крестом, но они находились далеко от вышеперечисленной группы, были там и зелёные с золотым полумесяцем, и сине-красные, и множество других, самых разных форм, оттенков и размеров.
В самом низу троса болтался, держась на последних волокнах пеньковой веревки, русский императорский чёрно-жёлтый штандарт. Он отчаянно хлопал целым полотнищем на сильном ветру, постепенно утрачивая одну за другой тонкие волокна фала, которые ещё удерживали его на общем тросе. Быстро таяли секунды и минуты, оставшиеся до того времени, когда он окончательно оборвется.
Керенский, будучи во сне, оглянулся. Кругом стояли мрачные фигуры с незнакомыми и полузнакомыми лицами. Одних он точно знал, о других лишь слышал. Многие неясные воспоминания и смутные образы замелькали в его голове, но он никак не мог сконцентрироваться на их понимании и в бессилии прекратил этого мучительное занятие.
Крейсер с названием «Гардарика» был не один, в его кильватере шли ещё несколько кораблей, но гораздо меньших размеров. Это были даже не крейсера, а скорее миноносцы. Впереди и слева, неся лёгкий и изящный корпус, скользил по волнам незнакомый крупный корабль.
Приблизив к нему взгляд, Керенский с удивлением смог прочитать название «Галлия». Цветом своего корпуса крейсер походил на цвета российского флага, с небольшой примесью чёрного пигмента. Как будто бы неизвестный маляр, разозлившись, брызнул на его корпус малярной кистью, покрытой чёрной краской.
Не успев ничего подумать по этому поводу, Керенский перевёл взгляд вправо, где тяжело переваливаясь на волнах, шёл параллельным курсом боевой корабль, размерами больше похожий на броненосец. Цвет, в который он был окрашен, казался очень странным. Местами чёрный, местами белый, местами серого, а то и синего цвета. Он был необычен, как своим цветом, так и формой. Его раскраска была до того нелепа, что в любом, смотрящем на него, пробуждала чувство дискомфорта и непонимания.
«Что за адский камуфляж?» – подумалось Керенскому. Напрягая зрение, он смог рассмотреть, что на борту военного корабля гордо красовалась надпись «Метрополия». Все башенные установки «Метрополии» в отличие от «Галлии», оказались развёрнуты в сторону «Гардарики», но орудия в них были зачехлены брезентом.
Грохот раздавшегося вдалеке выстрела заставил Керенского взглянуть вперёд на линию горизонта. Там он смог заметить несколько чёрных точек. Три корабля, пока отчётливо не различимых, двигались встречным курсом прямо на них. Они тяжело покачивались на волнах, шевеля стволами крупнокалиберных морских орудий, торопясь на долгожданную встречу. Названия их были не видны издалека, но Керенский откуда-то знал, что это «Алемания», «Цислейтания» и «Авзония».
Чужая эскадра стала разворачиваться к ним правым бортом и расцвечиваться огоньками пушечных выстрелов. Грохот снарядов, визг осколков и шум падающей воды от султанов разрывов накрыл всё вокруг.
В ответ «Гардарика» разразилась бортовым залпом. «Галлия» ещё раньше ощетинилась грохотом многочисленных выстрелов. Не осталась в долгу и «Метрополия», выдав по вражеским кораблям оглушительный залп всем бортом.
Вокруг закипел яростный бой. Керенский стоял на носу крейсера «Гардарика». Протяжно свистели осколки, его накрывала волна бурного моря, но он оставался полностью невредимым и даже сухим. Всё, как во сне. В это время вокруг начали падать люди.
Вскрикнул наводчик, зажав рукою рассечённое осколком лицо. Рухнул Керенскому под ноги обезглавленный снарядом матрос. Свистели осколки и гремели снарядные разрывы. Одна из болванок ударила прямо в командирский мостик, расшвыряв по сторонам куски обшивки и людей. От этого удара окончательно порвался фалреп, на котором ещё чудом держался императорский штандарт.
Кусок верёвки с чёрным двуглавым орлом на жёлто-чёрном фоне спланировал на скользкую от воды и крови поверхность крейсера и прилип к ней. Бой разгорался всё сильнее. Люди, перемещаясь по кораблю бегом, стали скользить по палубе, покрытой водой, свежей кровью и сгоревшими крупинками пороха. Надрывался в диком крике ужаса и боли раненый матрос, в тяжёлом бреду стонал молодой лейтенант, потерявший руку. Молча лежали трупы погибших.
А снаряды всё летели и летели в обе стороны. Задымил и стал выходить из боя крейсер «Галлия», ожесточённо отстреливаясь
