елась кошка. Маша хлопала так сильно, что покраснели ладошки. Она вместе с мамой пришла на папино представление. Мама улыбалась. Маша тоже улыбалась, почти до ушей.
На коленях у Маши, гордо вскинув мордочку, сидела красавица Мурка.
Шерсть Мурки слегка отливала малиновым в свете прожекторов, и это делало её немного сказочной.
«Мама и Мурка здесь, рядом со мной, – думала Маша. – Какое счастье!»
– Ш-ш, как здесь шумно! – Мурка прикрыла жёлто-зелёные глаза…
– Мурка, ты умеешь говорить? – Маша от радости чуть не свалилась с кресла на арену.
Мурка зашевелилась у неё на коленях и подняла мордочку.
– Я и говорила, просто ты меня не понимала… МУР.
– Маша, смотри, папа выходит!
Мама показывала рукой куда-то вверх. Маша задрала голову, которая сразу начала кружиться. А из-под самого циркового звёздного неба спускался её отец.
– Папа, папа!
Голова так сильно закружилась, что Маша на секунду закрыла глаза. А когда открыла, папа уже стоял на площадке под куполом, перед натянутым тросом. Вот он взял в руки лёгкий металлический шест и шагнул в пустоту…
Глава вторая,
в которой Маша нашла волшебный фонарь
Протру стекло от копоти и пыли
И встану под волшебный яркий луч!
Прощай, мир скорби и печали,
Любви мне освещаешь путь!
Ну почему, почему?
Маша глядела в запотевшее окно и рисовала чёрточки на стекле… а слёзы чертили линии на её щеках.
Потом пошла на кухню, налила чай, набрала в вазочку земляничного варенья и понесла в спальню маме.
– Спасибо, дорогая, – мама погладила её по волосам. – Ну, что нос повесила, а? Расстроилась из-за моей болезни? Ну да, денёк-другой поваляюсь.
– Почему её так долго нет? – Маша посмотрела на маму.
– Ты про Мурку?
Мама вздохнула, опустилась на подушки.
– Понимаешь, Маша, иногда кошки уходят, уходят в другую страну. В волшебную.
– Но я хочу к ней, я хочу быть с моей любимой Мурой! Мама, я пойду её поищу? Может, она на улице где-то… заблудилась.
– Сходи поищи! – Мама даже как будто обрадовалась, что дочка пойдёт искать кошку. – Спасибо за варенье, – улыбнулась она.
Подъездная дверь вытолкнула девочку в самую настоящую пургу. Будто рассерженная Снежная королева швыряла на землю снег.
Тут над самым ухом раздался чей-то бас:
– Как дела, Маша?
Вот так-так! Два соседа, Иван Иваныч и Пётр Петрович, в такую метель, когда и с собаками люди не выходят гулять, стояли у крыльца. Первый был весь чёрный, как будто он работал кочегаром на паровозе и кидал в топку уголь. Усы у него торчали горизонтально, будто стрелки часов. Того и гляди начнут сейчас тикать. А второй сосед, Пётр Петрович, седой, как Дед Мороз. Щёки красные, борода белая, длинная. И усы, точно у старого моржа, топорщатся.
– Здравствуйте, я кошку нашу ищу, Мурку. Не видели её, случайно?
Маша почти не различала их лиц из-за снега, а фигурами соседи ей напомнили двух котов. Иван Иваныч – чёрный кот, в белой меховой шапке на голове. И Пётр Петрович – без шапки, но в повязанном на шею чёрном шарфе, как ленточка у кота.
«Вот кошаки, гуляют тут», – подумала Маша и закрыла рот рукой, чтобы не сказать этого вслух. Оба соседа вытянули руки куда-то в метель.
– Вон там видели, очень на вашу кошку похожая.
Говорил Иван Иваныч, а Пётр Петрович только повторял его последние слова:
– Похожая, да, – и надувал красные щёки, а его борода развевалась на ветру.
– Во-он фонарь, видишь? – они опять махнули куда-то руками.
– Видишь? – гудел Пётр Петрович.
Девочка посмотрела туда, куда они показали. Сквозь порывы колючего ветра пробивался свет…
Это был старый, одиноко стоящий фонарь. Она никогда не обращала внимания на него. Фонарь и фонарь. Но сейчас его свет показался Маше необычным. Там, куда он падал, не было метели. Луч фонаря как будто невидимым щитом отражал атаки зимнего войска.
– Спасибо! – крикнула Маша на прощанье соседям и побежала к фонарю.
Вдруг сквозь снежные порывы ей показалось, что она увидела тень у фонаря.
– Мурка!
Да,
