Америки, Литературного клуба Нью-Йорка. За литературную деятельность награждён орденом им. Кирилла и Мефодия, медалями, грамотами, дипломами, памятными призами и подарками. Некоторые произведения переведены на английский, польский, болгарский, греческий, азербайджанский, украинский и китайский языки. На его стихи композиторами Львом Шнейдером и Анатолием Бухманом написаны песни.
Гипнотизёр
Чудеса – там, где в них верят.
Пётр Николаевич, бывший врач-психиатр, а ныне пенсионер, проживал в маленьком городке, где его очень уважали. Носились слухи, что он был гипнотизёром и под воздействием гипноза мог заставить выполнить любое своё желание или каприз.
Жил Пётр Николаевич с женой, Виолеттой Владимировной, скрипачкой, в небольшом, но красивом и уютном домике с садиком на тихой улице. Детей не имели. Пётр Николаевич любил дружеские компании, свою машину и рыбалку. Виолетта Владимировна любила музыку и книги. Кроме того, в своём садике старики выращивали цветы. По вечерам они сидели на веранде и любовались цветником. А любоваться было чем. Летом радовали глаз небольшой розарий, пионы, гладиолусы, тюльпаны. В мае цвела сирень и фруктовые деревья, осенью – георгины, каллы, астры, петуния, флоксы.
Но однажды старики увидели у себя в садике кур с соседнего двора. Куры топтали цветы и что-то клевали.
– Петя, они вытопчут все цветы, – всполошилась Виолета Владимировна.
– Да, куры в цветнике – как слон в посудной лавке, – резюмировал Пётр Николаевич.
Он прогнал кур и пошёл разбираться с соседями. Дверь долго не открывали. Наконец донёсся пьяный голос: «Открыто». Пётр Николаевич зашёл и остановился на пороге. Запах самогона ударил в нос. В гости к соседям пришли Петро, строитель, и Лёха, шофёр нефтебазы. Застолье было в самом разгаре, когда появился возмущённый сосед.
– О! Гиппотизёр, – обрадовался Лёха. – Васька! Наливай ему штрафную.
– Я не пью, – Николай Петрович остановился у двери.
– Не пьёшь, интеллигент проклятый, брезгуешь рабочим классом, – Василий, хозяин дома, агрессивно приподнялся, но сил встать у него не хватило. В дискуссию вступила Верка, его жена. Из её монолога разобрать можно было только маты.
– Тихо, – вступил в беседу наиболее трезвый собутыльник Петро. – Он гипнотизёр, заставит тебя дом поджечь или закодирует и ты пить больше не сможешь.
Василий с опаской посмотрел на соседа:
– Да нет, не может быть, как это пить не смогу, а жить как же? Ну ты, гипп, гиппо, короче, чего явился, если не пьёшь?
– Да вот куры ваши топчут цветы.
– Ишь ты, цветочки, перебьёшься. Куры – тоже живые, что ж им и погулять нельзя? Вали отсюда, гипотизёр, пока я добрый.
Пётр Николаевич повернулся и пошёл домой. Он осмотрел ограду. Заборчик был невысокий, и курам ничего не стоило взлететь на него и перескочить на соседний двор. Пётр Николаевич задумался. Переделывать забор ему
