не хотелось. Но пришлось. Я сунул руку в ледяную воду, и она наткнулась на что-то гладкое небольшое, и как мне подумалось, металлическое. Я тут же отдернул ладонь и схватив свою кружку выдернул её наружу. Наполнив бутылку и запихнув её в рюкзак, я тронулся от родника, но отойдя на несколько шагов, снял ношу со спины, поставил на землю и вернулся. Секунд десять я смотрел в воду на своё отражение, лицо казалось мне осунувшимся и чужим. Но это не раз со мной случалось, когда я смотрел в зеркало, поэтому и ничуть не удивило. Я вообще крайне редко разглядывал себя в отражениях, ненавидел это занятие. Проведя по поверхности озерца рукой, я резко сунул её в воду и схватил маленький твердый предмет.
Заводная синичка или это и не синичка вовсе, а поползень, лежала у меня на ладони. Сбоку у неё торчал ключик. Я опустился с корточек на колени, хотел поставить птичку на камень, но у неё не оказалось одной лапки и она завалилась на бок. Без всякого завода птичка начала открывать клюв, как будто хватала воздух, и из него толчками начала выливаться вода.
– Спп оой мммне, – слабо проверещала она. Я стоял на коленях и смотрел на неё.
– Спппо мнее, – ещё тише пропищала пичуга, а потом тихо, но отчетливо произнесла:
– Вспомни, – и затихла.
Я разрыдался как ребёнок. В памяти ожила картина: мы с Игорем дерёмся из-за его заводной птички… Лет по шесть нам было тогда. Не знаю почему она так мне нравилась, но я упросил маму купить точно такую же. А потом мы подарили этих птиц Альке, когда она ушла в другую школу. Я стоял на коленях у родника, гладил мертвую заводную птичку и заливался слезами.
Глава 05.
В какой момент заканчивается дружба? Когда любовь превращается в ненависть? Как получается, что доверие, близость и тепло в одну секунду рушатся, погребая тебя под обломками обид, разочарований, отчаянья, и ты выбираешься из-под них другим человеком? Почему любимые и дорогие люди внезапно меняются до неузнаваемости в твоих глазах. И смотрят на тебя, как на постороннего, чужими, жалеющими взглядами? Что переживают те, кто смог вольно или невольно предать? Вину или желание поскорее забыть того, кого предали? Почему так трудно забыть обиду и унижение? Тянешь, тянешь за собой эти разрушительные чувства, как прицеп, который намертво примагнитился к тебе. Пытаешься оторвать этот груз, сбросить, оттолкнуть его от себя и вроде вот, получилось – уговорил себя больше не думать об этом. И на тебе – непрошенное воспоминание, случайно услышанная песня, увиденные мельком знакомый предмет или картинка, ностальгический запах – и тут же твою секундную радость от приятных и волнующих воспоминаний накрывает горечь и боль. Или ты изначально был таким? И нужен был только триггер, что бы твоя эгоистичная сущность взяла верх над всеми эмоциями и позволила обидам, жалости к себе, гневу поглотить и уничтожить желание понять других?
Я лежал у родника на спине и смотрел вверх, но не видел ни яркой голубизны, ни облаков, ни сплетенных
