style="font-size:15px;"> ШАНКАРИ. Тут можно найти миллион причин, и даже больше. Но для нас это был вопрос обратной связи. Вопрос отправки мозгу информации о том, чего рука касается, какое положение она занимает относительно тела. Без этого искусственная конечность бесполезна.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. И опять-таки подобные системы уже существуют. Зачем понадобилась ваша работа?
ШАНКАРИ. Все по той же причине. Больше нейронов. Более высокая пропускная способность. Более высокая чувствительность, большая точность, никакой хирургии. Еще вопросы?
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Программное обеспечение. Каким образом это привело к программному обеспечению?
ШАНКАРИ. Ну да. Ну, мы дали дозы мышам, начали записывать все сигналы…
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Где вы брали нексус?
ШАНКАРИ. [Пауза.] Мы покупали его у одного типа на улице.
<Датчик стресса свидетельствует об обмане>.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Ваш пульс повысился на десять единиц, вы начали потеть, а ваше систолическое кровяное давление повысилось на пять единиц. Попробуйте еще раз.
ШАНКАРИ. [Вздыхает.] Мы его изготавливали.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Как?
ШАНКАРИ. Методом аутосинтеза.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. А как вы обошли контрольный чип?
ШАНКАРИ. [Пауза.] Мы получили доступ к старому. У него истек срок годности, на нем годами не устанавливались обновления.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. А кто владелец лицензии?
ШАНКАРИ. [Вздыхает.] Лаборатория Кроуфорда. У них есть чип поновее, а старый в основном простаивает. Я получил доступ к их лаборатории, но они об этом не знали.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Где вы брали молекулярные структуры?
ШАНКАРИ. Химию мы брали из «Поваренной книги революционера» – я вывез экземпляр этой книги из Индии.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. А исходные материалы?
ШАНКАРИ. В разных местах. В основном они совершенно безобидны. Единственная проблема заключается в том, что в нексусе очень много разных молекул… шестьдесят три молекулярные частицы. Аутосинтезатор располагает только одним химическим реактором, так что нам приходилось делать шестьдесят три прогона, а затем все вручную смешивать в нужных пропорциях.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Ладно, давайте вернемся к программному обеспечению.
ШАНКАРИ. Ну да, хорошо. Итак, мы записывали сигналы. Это была та еще работка. Приходилось одновременно делать кучу дел. Мы снова и снова проделывали опыты на мышах, снижая дозы как можно больше. Мы начали делать инъекции прямо в мозг – чтобы максимально уменьшить дозы, упростить трафик между мышами, упростить для нас анализ.
ВЕДУЩИЙ ДОПРОС. Сколько времени это у вас заняло?
ШАНКАРИ. Большую часть года. Каждый день, перед тем как уйти из лаборатории, мы должны были давать мышам дозы, а затем записывать ночную активность. Результаты были нулевые. Сигналы представляли собой полный хаос. Огромные объемы хаоса. Ничего похожего
