Почему плакал Пушкин?. Александр Лацис
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Почему плакал Пушкин? - Александр Лацис страница 15
Кто был в долгу у него, или кого почитал он, что в долгу, тот, рано или поздно, расплачивайся с ним, волею или неволею. Для подмоги памяти своей… он вел письменный счет своим должникам, настоящим или предполагаемым; он выжидал только случая, когда удобнее взыскать недоимку…
Но поспешим добросовестно оговориться… Если Пушкин и был злопамятен, то разве мимоходом и беглым почерком пера напишет он эпиграмму, внесет кого-нибудь в свой “Евгений Онегин” или в послание, и дело кончено. Его point d’honneur, его затея чести получила свою сатисфакцию, и довольно».
Через год, в 1876 году, Вяземский то же самое изложил еще раз, намного короче и чуть отчетливей:
«Пушкин в жизни обыкновенной, ежедневной, в сношениях житейских был непомерно добросердечен и простосердечен. Но умом, при некоторых обстоятельствах, бывал он злопамятен… Он, так сказать, строго держал в памяти своей бухгалтерскую книгу, в которую вносил он имена должников своих и долги, которые считал за ними.
В помощь памяти своей он даже существенно и материально записывал имена этих должников на лоскутках бумаги, которые я сам видал у него. Это его тешило.
Рано или поздно… взыскивал он долг, и взыскивал с лихвою. В сочинениях его найдешь много следов и свидетельств подобных взысканий. Царапины, нанесенные ему с умыслом или без умысла, не скоро заживали у него».
Нам кажется, что Вяземский, рассказывая о постоянстве пушкинского поведения, не все договаривал. Неотступная борьба не сводилась к обмену легкими царапинами, не сводилась к защите личного достоинства. Это была деятельность не чисто литературная, а литературно-политическая.
Пушкин взял себе за правило отвечать уколом на укол и ударом на удар. Рассчитываться непременно, но необязательно сразу, а выбирая подходящий момент.
Дождавшись удобного случая, публично заклеймить, отхлестать, возместить сторицею.
Чтоб провести эпиграмму в печать, ее следовало слегка замаскировать или вставить в какое-то другое произведение. Достичь цели нередко можно было только окольным путем. Напрямую, в чистом виде, многие эпиграммы заведомо не имели надежды попасть на печатные страницы. Ибо не полагалось пропускать в печать личные нападки, или, как их тогда именовали, «личности».
Ах так, нападки, «личности»?! Не признаем ли мы тем самым, что у поэта был неуживчивый характер? И он из раздражения, из легкомыслия, ради красного словца неосмотрительно задевал важных лиц?
Так, да не так. Взаимная «личная неприязнь» «друзей просвещения» и «невежд» была формой борьбы направлений, формой политической борьбы. Пушкинские эпиграммы были предельно свободным проявлением общественного самосознания, или, по его выражению, «самостоянья