вижение невероятной красоты и восторг. Она западала в душу своей простотой и вызывала те образы и воспоминания, что буквально разрывали душу взрослого человека. А для ребёнка, не умеющего эмоционально переживать столь глубокие чувства – это была просто игрушка, что, возможно, совсем скоро сломается. И ему купят новую. Но всё дело в том, что эта игрушка, была необычной, особенной.
Мальчик снова прокрутил рычаг на цветной, обрисованной странными символами шкатулке. Та снова запела, створки открылись и из шкатулки появился тот же маленький человек в костюме из красно-синих рубашки и шорт. Его застывшая улыбка казалась мальчику искренней. Он всё рассматривал человечка. А затем услышал голос из соседней комнаты, говорила его мама:
– Кевин, пора ложиться спать. Собирай игрушки.
Мальчик не ожидал услышать голос матери так скоро, он вздрогнул и сделал шаг вперёд, а его рука легла на шкатулку.
Через секунду он понял, что мелодия прекратилась, а фигурка человечка лежала отдельно. Кевину показалось, что человечек больше не улыбается. Нет, больше того он в ярости. А затем улыбка вернулась, но она была уже другой. Чудовищно лживой и беспощадной.
Кевин заметил движение в окне, и холод с улицы, который пришёл из открытой настежь форточки. Кевин оторвал взгляд от сломанной шкатулки и посмотрел в окно. На него смотрело нечто из темноты. Кевин не понимал, что видит, но эти два громадных, красных глаза он запомнит на всю жизнь.
Он целую вечность смотрел в эти глаза, обездвиженный чувством обволакивающего страха, а затем побежал к выключателю. И как только он включил свет – чудовище пропало и страх ушёл.
Глава 2
Привет, меня зовут Кевин. Мне 18 лет.
Я учусь в 9 классе. Всё чего мне хочется достичь это освоить пианино и стать великим музыкантом и композитором. Как Морриконе, Бах или Моцарт. Возможно, мой большой путь начинается сегодня. Здесь, в этой аудитории. В очередной раз меня просят сыграть. Не важно импровизация это или всемирно известный шедевр. Я отдаюсь полностью. Я теку вместе с музыкой. Я становлюсь музыкой, сливаясь с чёрно – белыми клавишами через пальцы. А за окном вальсирует осень. Она кружит листья в одном только ей известном танце и намереньи. Всё остальное становится не важно. Падение листьев. Клавиши, моё знание о музыке. Её глубина. Клавиши. Танец. Осень. И заново.
– Достаточно, Кевин. Я думаю это весьма не дурно – сказал седовласый, но при этом ещё молодой мужчина. Его взгляд был серьёзен, а речь чёткой. Так что Кевин понимал. Он тут главный.
– Так я прошёл? – осторожно спросил Кевин.
– Ты постараешься не подвести меня?
– Ну конечно. Раз я здесь, иначе я не смогу.
– Отлично, значит увидимся завтра.
Кевин был счастлив, почти. В стенах консерватории он чувствовал себя странно, в воздухе словно повисла тяжесть. Тяжесть, что ощущалась плечами и грудью Кевина.
Появилось предчувствие чего-то неминуемого, невероятной перемены которая приведёт к чудовищным последствиям. Но такие возможности выпадают лишь раз в жизни. Поэтому, сегодня он будет наслаждаться удачей и пройдётся по пустынному коридору декорированному и украшенному готическими символами. Не веря, что на долгие 4 года это место станет его домом.
Глава 3
Всё что я могу сказать об этой девушке. У неё взрывной характер. Она не любит несправедливость. Её раздражает глупость и она обожает упорных людей. Девушка с кристально – голубым цветом глаз. Как лазурный берег. Китаянка – об этом говорят её корни ведущие на многие века вглубь истории Китая.
Её внешность всегда притягивала, необычным сочетанием тонко обрисованных черт лица. Можно сказать, Азия дала ей всё самое лучшее из того что могла дать. С самыми красочными закатами и рассветами. С природой, что так многообразна, опасна и нежна.
Её зовут Санья, ей 19 лет. Она переехала из провинции Хайнань в юго-восточную часть Новой Англии, чтобы обучаться в консерватории. Ей всегда нравилось звучание скрипки, воздушное и безмятежное, как лёгкий ветер, что перебирает волосы и тяжелое как самый мощный тайфун.
Хозяйка квартиры в которой жила Санья после переезда, по имени Ланда Вермонт, владела клининговой компанией и как почти любой владелец клининговой компании, относилась к своим работникам также плохо, как и к любым людям над которыми она имела власть. Поэтому небольшой беспорядок в съёмной квартире Санье превращался в указания на её нерасторопность, неумение следить за порядком и прямые оскорбления. Не говоря уже о том, что Ланда Вермонт посещала Санье часто и без предупреждения, имея при этом, весьма оправдано свои ключи.
Но всё что спасало Санье до сих пор была музыка и вера в то что она терпит всё это не зря. Ради высокой цели можно было потерпеть, тем более что такие условия и низкая
