рисутствовала – видимо, я находился у какого-то водоёма.
– Всё хорошо, милый, ты, главное, дыши, – услышал я голосок старшей сестрички и почувствовал, как что-то мокрое коснулось лба.
С трудом открыв глаза, я обнаружил полог над головой, сестрёнку, склонившуюся надо мной в простом домотканом платье, и несколько узлов вещей, лежавших рядом. Снаружи был настоящий солнцепёк, жарило от души. Колыхалась высушенная до белизны трава, и в мареве были видны покачивающиеся чудовища, что приближались к нам. Не это вырубило меня, а потеря сил, поэтому я прикрыл глаза и снова потерял сознание. Где мы находились и что происходит, я не понимал. Впрочем, непонимание это мелькнуло на задворках мыслей, больше всего я хотел пить.
Когда я очнулся в следующий раз, была ночь, и при ярком свете звёзд я чётко рассмотрел рядом силуэт бабули. Да-да, моей бабушки. Попытка что-либо сказать и привлечь внимание вызвала лишь сухой кашель, от которого бабушка встрепенулась, и я почувствовал, как мне в рот осторожно вливают воду. Прохладную и на удивление вкусную.
Напившись, я рукой убрал небольшую глиняную крынку в сторону и хрипло спросил:
– Где мы? Что происходит?
– Очнулся? – счастливо охнула бабушка и тихо заплакала.
Сил успокаивать её у меня не было, я даже сесть не мог, так ослабел, поэтому молча пережидал, пока она успокоится, лишь изредка поворачивал голову. Рядом виднелись какие-то мешки. Судя по всему, в них кто-то спал, и я, кажется, начал догадываться, кто. Говорили мы тихо, поэтому сестричек не разбудили.
– Ещё воду, – попросил я бабушку.
Напившись, мысленно пробежался по своему телу и понял, что если я не дистрофик, то очень близок к этому. Такое бывает после долгого голодания или… лежания в медкапсуле. Что происходит, чёрт возьми?
– Ворх, внучок, прости меня, – тихо произнесла бабушка.
– За что? – так же негромко спросил я.
Я просто не понимал, что происходит, да и состояние было такое, что долго в сознании не продержусь, а мне нужно было знать, как мы тут оказались, да и сколько нас – тоже. Всхлипнув, бабушка спросила:
– Что ты помнишь последним?
– Помню, как из гипера начали выходить чьи-то корабли, потом всё, темнота. Нас победили, да?
Бабушка снова заплакала, но тихо-тихо, чтобы младшеньких не разбудить.
– Ворх, с того момента прошло полтора года. Я сама, по твоей просьбе, вырезала тебе память, когда мне приказали как самому опытному медику извлечь из твоей головы нейросеть. Она мешала проводить медикаментозное дознание и допрос. Ты знаешь, эта нейросеть считается неизвлекаемой, но я смогла, заодно стёрла память. Это была твоя просьба. Меня потом семь месяцев держали в карцере.
– Чувствую, что новости будут не из приятных, – пробормотал я. – Бабуль, ещё минуты три, и я снова потеряю сознание. Давай суть дела. Только коротко.
– Коротко?.. – протянула задумчиво бабушка, немного покачиваясь взад-вперёд. Она кивнула своим мыслям. – Хорошо, только я одновременно буду кормить тебя.
Отламывая от брикета сухпая по кусочку, она раз в полминуты клала их мне в рот, а я тщательно пережёвывал эту безвкусную, но главное – питательную массу.
Немного подумав, бабушка начала рассказ:
– Тогда вы побили группу кораблей работорговцев, потом ещё месяц ты занимался какими-то своими делами, не посвящая нас в суть дела. В наши короткие встречи я видела, что ты приходишь к нам всё мрачнее и мрачнее. Где-то через полтора месяца ты подошёл ко мне и взял обещание, что если тебя возьмут в плен или ещё как захватят и у меня будет возможность вмешаться в работу медкапсулы, то я сотру тебе память последних двух месяцев. Ещё через неделю вдруг нордцы взяли под контроль твой корабль и объявили его своим. Я потом узнала, что ты сам им дал несколько дроидов-дешифраторов для взлома корабельных искинов висевших на орбите Зории кораблей. А они смогли с помощью них взломать искины «Дома». Подлый народишка оказался, улыбался тебе, в семью принял, а чуть что – так и ударили в спину.
– Ближе к сути, бабуль, – уже всё поняв, попросил я, медленно прожёвывая очередной кусок сухпая. Настроение было откровенно поганым.
– Да что там дальше было, – вздохнула та. – Меня неделю из комнат с внучками не выпускали. Лидия злющая ходила, ей тоже нейросеть извлекли, но уже не я. Тебе я как-то смогла чисто её извлечь, а у Лидии проблемы были, её потом несколько раз в медсекцию водили, осложнения убирали. Мои просьбы помочь внучке игнорировали. За то, что я тебе стёрла память, меня в карцер отправили, хорошо, хоть не убили. Какие-то планы я их нарушила. С Лизой и Милой тоже всё хорошо. Тебя больше года держали в медкапсуле. Сам знаешь, максимальный срок – восемь месяцев, поэтому ты такой ослабевший.
– Что было дальше?
