Шелла был по Ивану Тургеневу – «Первая любовь». Семья-то у нас удивительная в этом плане,
А Мария Шелл, его сестра! Я уделю ей много внимания в своей истории. Величайшая актриса, европейская и американская. Помимо огромного количества ролей и призов, за свою жизнь она сыграла двух русских героинь: в Америке – Грушеньку из «Братьев Карамазовых» с Юлом Бриннером, а в Италии – «Белые ночи» по Достоевскому в фильме Висконти с Марчелло Мастроянни. Мария мне всегда говорила: «Ты моя сестра по душе, я обожаю русскую классику, я обожаю Россию, я обожаю ваши произведения искусства». Да, в семье Шелл поистине понимали что-то про русскую душу, и это было очень важно для меня.
Как жаль, что, когда в тот раз нас навещал Император, меня не было дома. Но Никита мне все рассказал. Ох, Никита! Этот обольститель, этот барин, этот талантище! Как вкусно он рассказывал истории, с какими роскошными подливками – невозможно было остановиться слушать, нельзя отвести глаз…
Он рассказал мне эту историю уже в Лос-Анджелесе. Как-то проездом Никита Сергеевич оказывается в Мюнхене и набирает Макса. И – бумс – они уже сидят у камина, разговаривают, все великолепно. Вдруг Макс говорит: «А ты знаешь, ведь у меня есть коллекция. Я коллекционирую самые важные письма самых великих личностей. Например, у меня есть последнее письмо Моцарта. А еще письмо Ленина, когда он давал самые главные приказы по поводу революции. О-о-о, это был такой ужас – я за это письмо бился с русским послом во время аукциона, и в результате я выкупил это письмо, я выиграл! Я заплатил за это письмо 120 000 долларов! Я тебе его сейчас покажу, Никита, оно у меня».
И началось шоу. Да, об этом надо рассказать отдельно. Никита говорит: «И вдруг он меня приглашает к себе в кабинет». А в кабинет Максимилиана не мог зайти никто, потому что там царил бардак. Макс был человеком абсолютного хаоса. В этом мы с ним диаметрально противоположны. Я человек абсолютного порядка, организация феноменальная. Благодарю тебя, Карен Шахназаров, – он назвал меня женщиной с эпическим сознанием, так и есть. Так вот, у женщины с эпическим сознанием все должно быть разложено по полочкам. И Макс, который в своем бардаке, как ни странно, находил истину и порядок, – невероятный союз. Какие же разные бывают люди.
Итак, Никита начинает мне рассказывать: «Я захожу в кабинет…» Дальше я опишу, что он увидел. Два огромных красивых окна, и к одному из них спинкой стоит огромное старинное кожаное кресло, которое принадлежало самому императору Испании Максимилиану (тезке). Рядом стол, заложенный бумагами примерно метра на два в высоту (поэтому, если Максимилиан находился за столом, его никто не мог видеть). На стенах – огромные картины сумасшедшей ценности. Справа Антони Тапиес, большой каталонский художник, цена работ которого как минимум 1,5 миллиона долларов. Над диваном – красивая картина Джозефа Альберса. Кабинет был огромным, с большим бархатным диваном глубокого зеленого цвета и висящими над ним массивными деревянными полками с книгами. Как же Никита все это описывал!
Никита
