один из самых ярых врагов герцога не только в парламенте, но и во всем Лондоне. И мой соратник к тому же.
– Вы полагаете, милорд, его величество может заподозрить, что…
– Что мы приложили к этому руку, – заключил Арлингтон. – Да, именно так. Хотя не то чтобы сама идея была плоха.
Они с Уильямсоном уговорили Тэлбота подогреть злобные чувства рогоносца и вызвать герцога на дуэль. Если бы эти двое сражались друг против друга, Шрусбери, будучи меньше ростом и старше по возрасту, явно уступал бы Бекингему. Но дуэль во французском стиле давала графу возможность повернуть ситуацию в свою пользу. Безусловно, с самого начала существовал риск, но если бы все сработало, то награда оказалась бы безмерной. Самый могущественный политический соперник Арлингтона был бы либо опозорен, либо убит, причем в результате цепочки трагических обстоятельств, не имеющих никакой видимой связи с ним самим.
– Я с самого начала сомневался, что план сработает, – протянул Арлингтон. – Тем не менее… – (Уильямсон стиснул зубы, Арлингтон сам все это придумал, вот пусть теперь и расхлебывает.) – Бекингем и так не слишком нас любил, а теперь и вовсе возненавидит. И если я хоть мало-мальски разбираюсь в людях, герцог захочет выставить нас дураками. – Его пальцы танцевали на столе; очередная дурацкая джига, кто бы сомневался. – Безусловно, он пожелает отомстить. Но вот как?
Глава 3
Кузен из деревни
Хозяин пинком будит Ферруса. Он заснул над пустой миской. Миска выскользнула у него из рук. Она лежит перевернутая на каменной плитке.
Феррус сидит на полу, прислонившись к стене у двери во двор. Носок хозяйского башмака попадает чуть выше локтя Ферруса. От удара он падает и лежит на пороге, закрыв лицо руками. Он сворачивается калачиком.
Ежик, думает Феррус. Ему нравятся ежи. Иногда они забредают во двор из парка, чтобы поживиться кухонными отходами. Когда Пустобрех попытался убить одного зверька, тот свернулся в колючий шарик, и колючки поцарапали собаке нос. Спустя некоторое время еж наскучил Пустобреху, и он оставил его в покое. Ежик развернулся и убежал восвояси.
Еще один удар, на этот раз в бедро Ферруса. Он кричит, потому что хозяину это нравится, но боль вполне терпимая.
Пройдет время, и хозяин успокоится.
Феррус – ежик.
В пятницу, в десять часов утра, госпожа Хэксби отправилась в лавку инструментов господина Бёртона, что располагалась через пару домов от «Таверны дьявола» на Флит-стрит, под вывеской с изображением головы медведя. Ее сопровождала служанка, девочка тринадцати лет по имени Джейн Эш. По правде говоря, она была скорее помехой, чем помощницей. Но господин Хэксби считал недопустимым, чтобы жена расхаживала по городу одна, и присутствие Джейн оказалось той ценой, которую Кэт вынуждена была платить за толику своей независимости.
Господин
