потянулись металлические заборы. Торчавшие из-за них дома выглядели совсем разными: одни капитальные, со спутниковыми тарелками на окнах и наклейками от охранных фирм на толстых стальных дверях, другие когда-то построили и бросили, даже не покрасив.
– И там никто не живёт? – удивилась Полина.
– Нормальное дело, – Сергей подавил зевок и расправил лежавшую на руле ладонь, – Хозяин поднял бабок в девяностые, потом бабки кончились. Или его убили. Всё, дача брошена. Такие хибары только под снос, весь каркас почернел.
Коттеджи, сколоченные из сучковатой вагонки и тонкого бруса, рассохшиеся и тёмно-серые, с разбитыми окнами, вызывали у математика смесь любопытства с опаской. Опыт подсказывал, что там пусто. Даже с улицы было видно: мебели внутри нет. Но почему-то ему нестерпимо захотелось пройти по бороздам, оставшимся от огорода, оглядеть одичавший палисадник и немного привыкнуть к запустению. Ведь люди ещё не покинули эти дачи, а дальше ждёт настоящая старая деревня, в которой в первые часы будет не по себе.
Если, конечно, она и правда мёртвая. Если, конечно, жилища ещё не рассыпались в прах.
Найдя дом, стоявший на отшибе, Сергей заехал между заборов и заглушил двигатель.
– Полазим здесь. Просто посмотрим для разогрева. Не шуметь!
Возле коттеджа когда-то залили бетонную площадку. Возле неё в цветнике оплывала альпийская горка, устроенная на нескольких валунах. Мелкие зелёные суккуленты вцепились в клочки грунта между камней. Они были последними, кто остался в живых из высаженных растений.
Палий задрал голову, рассматривая двухэтажный дом с асимметричной листовой крышей. Ласточки разодрали почерневшую паклю, она свисала колтунами из-под каждого венца бруса, на окнах когда-то стояли решётки, но их, конечно, спилили.
Дверь была открыта настежь, и, поднявшись по крепкому ещё крыльцу, все пятеро мародёров ввалились в тамбур, а оттуда в подобие гостиной. В ней было странно много вещей, даже остались обгоревшие клочки клетчатых занавесок на окнах. Палию они резанули глаз. Этот дом не просто бросили, не достроив, здесь вдоволь пожили. Что же случилось?
Под ногами хрустнули осколки керамической вазы или колбы. По гофрированному шлангу, валявшемуся рядом, инженер догадался, что когда-то это был кальян. Сергей его тоже заметил, но ничего не сказал. Он подошёл к импровизированному столу из кухонной тумбы, на котором среди пивных крышек стояла заполненная с горкой пепельница из алюминиевой банки.
– Здесь молодёжь бухает видимо. А что, комфортно.
– Ребя-я-я-ят! – пропела Полина, – Красота какая!
Она разглядывала закопчёный камин из розоватого кирпича.
– Это, вообще, так странно! – хохотнул вдруг Ник, – Камин, кальян… Вот выезжал человек летом из своей квартиры и хотел себя почувствовать крутым, роскошью окружить. Во дворе умывальник советский, сортир покосившийся, но вот камин есть и кресло-качалка.
Толик явно чувствовал себя как дома. Пока остальные осматривались, он
