мусор бесследно затягивал дёрн.
– Слушайте, – Сергей почесал висок, оглядываясь – а дома-то почти целы. Я думал, тут всё хуже намного. На кой нам тут палатки? В случае чего даже печку можно растопить. На разведку?
Палий послушно зашагал следом. Математик крутил головой как сокол, примечал разбитые окна, холмики погребов, ямы, оставшиеся от колодцев. На окнах одного из домов он обнаружил задёрнутые белые занавески.
– Тут живут что ли? – пробормотал он.
Инженер тихо приблизился к забору и увидел, что трава поглотила тропинку, ведущую к крыльцу. Дверь подпёрли колом. На ней даже не было «ушек» для замка. Калитка держалась на проволоке, которая почти превратилась в ком из ржавчины. Ещё до того, как мысли приняли форму внятных доводов, Палий уверился в том, что жилище покинули навсегда и случилось это не один год назад.
Калитка открылась не со стороны самодельного запора, а слетела с истлевших петель и обрушилась. Палий поморщился: чужое сломал. Хоть и ветхое совсем, но чужое. Руками сделанное. Сергей равнодушно прошёл по хрупким серым доскам. Грязь во дворе расцвела следами его берц. Перед тем, как открыть дверь, он прильнул к окну, сложил ладони «лодочкой» и оглядел сени.
– Вещей-то сколько! И мебель, и одежда. Я пошёл.
Разбухший косяк еле-еле выпустил полотно двери. За порог выплеснулась гниловатая сырость, мазнула по ноздрям. Палий внезапно спросил себя: есть ли ещё в мире такой народ, у которого запах древесного тления, пыли, копоти и сена вызывает самые добрые детские воспоминания? То же самое творилось с воспоминаниями о войне. Старики, которым неизменно на лето вверяли малышню, могли целыми вечерами рассказывать о том, как пережили те страшные годы, но от их слов почему-то делалось уютно и тепло. Всё осталось позади. Рассказчики – вот они, живы. Эти истории и деревня были частью долгожданных каникул. И у всех они проходили примерно одинаково, так что Палий будто вернулся в своё детство. Он осторожно ступал по тропинкам длинных половиков и искал на стенах календари. Год бы подсказал ему, когда именно съехали жильцы. Никаких календарей и даже газетных вырезок не обнаружилось.
– Ничего ценного, – проговорил Сергей, – Но зато крыша над головой. Большая семья жила – даже в коридоре кровать есть. Комната вон. На печке место. Короче, заночевать тут будет самое то.
С ночлегом решилось. Палий неспешно шёл за Сергеем обратно к деревянному столбу, оставленному, что называется, «на сладкое» и наблюдал за своей тенью, скользившей по песку. Та заметно удлинилась после отъезда из садового товарищества и собирала макушкой все кусты на обочинах. Начинался вечер. Палий ещё не до такой степени позволил городу себя разбаловать, чтобы бодаться со временем и обстоятельствами. К ночи стоило подготовиться ему и всей команде, только тогда можно будет дать себе отбой и распланировать предстоящие дни, помечтать о находках. Позлиться на молодёжь он тоже хотел уже после того, как расстелет каримат и спальник, но не тут-то было. Вид Толика, Полины и Ника, куролесивших вокруг столба, вернул ему сразу весь
