Выйти из машины я не успела: как только взялась за ручку, меня с силой дернуло вперед, ремень уже успела отстегнуть… Рывок – и я ударяюсь головой о руль. Теряя сознания, услышала визг животного. Ну все, теперь точно попаду в ад!
Пришла в себя уже в машине скорой помощи, мне светили в глаза фонариком. Я вздрогнула.
– Как вы себя чувствуете, Милена? Сколько пальцев видите?
Вздохнула, я ничего не видела, кроме быстро мелькающих белых пятен.
– Вы секунду назад, ослепили меня ярким светом. Что, по-вашему, я вижу? Как щенок, он жив?
Врач скорой помощи не успел ответить, его окликнули… Какой красивый голос, я никогда не слышала такого. Попыталась привстать, чтобы разглядеть обладателя сего баритона, но зайчики в глазах позволили рассмотреть только очертания фигуры. Стройный, высокий, и похоже, он одет в классический костюм. Я легла, жаль, что не смогла увидеть лица, так хоть голос послушаю. Речь как раз шла обо мне.
– С ней все в порядке? – спросил мужчина с красивым голосом.
– Ушиб, рассечение на лбу я зашил. Требуется сделать МРТ, чтобы исключить сотрясение мозга.
До моих ушей донесся шелест купюр.
– Делайте все что нужно…
Дальше услышала быстро удаляющиеся шаги, ясно, решил откупиться от меня.
Открыла глаза, зайчики исчезли, я подняла голову, но заметила только черное отъезжающее авто.
Врач вернулся ко мне.
– Вы не ответили, что с щенком?
– Животных поблизости не было. Мы доставим вас в больницу для детального обследования.
Села, голова закружилась, в глазах опять заплясали эти несносные кролики. Да что такое-то? Сегодня день кошечек, собачек и зайчиков?
– Я отказываюсь от госпитализации, мне нужно домой.
Подписав необходимые бумаги, я встала, и пошатываясь, выбралась из кареты скорой помощи.
На улице уже смеркалось. Оглянувшись по сторонам, увидела свою машину, помятая… неудивительно, ведь в нее въехал громадный внедорожник.
Прошел год.
Дождь барабанит в окно, но мне негрустно. Лежа в больничной палате, одна, я часто задумываюсь о том, как бы прожила жизнь, не случись той аварии. Отказавшись от госпитализации, я подписала себе смертный приговор. Опухоль головного мозга, неоперабельная, и как итог – жить мне осталось считанные месяцы, а может и дни… Этот нелепый щенок, что выскочил на дорогу. Я вздохнула. Надеюсь, ему повезло больше, чем мне. В дверь палаты тихонько постучали.
– Войдите, – полушепотом сказала я, ведь каждый громкий звук мог вызвать нестерпимую головную боль.
– Милена, к вам гость.
Я повернула голову, в дверях стоял мужчина лет сорока. Коротко стриженые волосы, удивительно седые для его молодого лица.
Стройный, нет, скорее подтянутый или натренированный. Он смотрел на меня с какой-то печалью во взгляде.
– Проходите, меня нечасто навещают… Я рада видеть вас…
– Милена, я Глеб… – мужчина прошел и сел на стул рядом с моей кроватью. – Я пришел к вам с предложением. Хочу оплатить вам операцию и лечение в Германии.
– Меня нельзя вылечить. Так ведь доктор? – я подняла глаза на врача, который продолжал стоять в дверях.
Он приблизился и, устроившись у меня в ногах, заговорил:
– Есть шанс, что лечение в клинике Германии, о которой говорит Глеб Игоревич, вам поможет продлить жизнь на несколько лет.
Несколько лет? Год… два… пять? Сколько? Я отвернулась к окну. Дождь продолжал мерно барабанить в окно. Кап, кап, кап. Год, два… пять.
– Зачем вам это, Глеб? – не глядя спросила я.
Ответа я не услышала, резкий приступ головной боли оглушил! Невыносимая боль резала меня. Я согнулась и обняла свои колени, выдергивая капельницы и раня иглами кожу. Легкую боль от укола даже не почувствовала.
Кап, кап, кап. Дождь все не прекращался. На грани сознания услышала голоса.
– Я перевезу ее в клинику, подготовьте документы!
– Но Милена не дала свое согласие, а родстве…
– Немедленно готовь документы для ее госпитализации!
Я услышала треск ткани и уплыла в забвение, боль отступила.
Меня укачивало, уши заложило. Так бывает, когда летишь в самолете. Я открыла глаза.
Повернула голову и увидела облака в иллюминаторе.
– Куда мы летим? – мне казалось, что я одна и меня никто не слышит.
