полностью оценить масштаб катастрофы, но долги компании были большими, а активы незначительными. Пока продолжались заседания парламента, его члены не подлежали аресту за долги. Злопыхатели определенно сочли бы, что у Пима и Хэмптона есть веские личные мотивы желать, чтобы парламент заседал бесконечно. Инсинуации подобного рода могли навредить репутации Джона Пима и его главных сторонников и ослабить их влияние на сомневающихся членов палаты общин.
Великая ремонстрация была принята 159 голосами против 148. На предложение Джеффри Палмера, что меньшинство должно вынести протест, большинство ответило таким яростным сопротивлением, что оно едва не переросло в бунт. В тот день, когда король въехал в Лондон, палата общин 169 голосами против 128 проголосовала за то, чтобы отправить Джеффри Палмера в Тауэр за его неосмотрительное поведение. Однако последовавшее за этим предложение о его исключении из палаты общин было отклонено 163 голосами против 131.
Те 128 человек, которые все время голосовали за Палмера, представляли собой прочный блок сторонников короля, те 139, которые все время голосовали против Палмера, были не менее прочным блоком приверженцев Пима. Но решить дело в палате, которая в то время насчитывала всего около 300 депутатов, могли переменчивые страхи и симпатии оставшихся 40. Среди отсутствующих депутатов, которым король дал приказ вернуться в палату в течение ближайших недель, большинство не были друзьями Пима. Как показывало их длительное отсутствие, они были нерадивы и не знали, что делать, но склонялись к консервативной линии. Пим хорошо понимал, что должен форсировать события до возвращения отсутствующих.
Раскол парламента на сторонников и противников двора был давно свершившимся фактом, но политические представления той эпохи не поддерживали формального деления на партии. В теории парламент, как и Большой совет королевства, являлся единым и неделимым органом, сравнимым, согласно одному из тогдашних авторов, с бесшовным одеянием Христа.
Джеффри Палмера отправили в Тауэр за попытку разделить палату общин, как будто это разделение уже не существовало без всяких провокаций с его стороны. Через несколько дней доктор Чиллингворт, чья книга «Религия протестантов» несколькими годами ранее снискала благосклонность короля, сидя в трактире, сказал своему другу-юристу, что, хотя сейчас у Палмера проблемы, пройдет немного времени, и в предательстве будет обвинен «кто-нибудь с другой стороны». Из-за этих слов Чиллингворта вызвали в палату общин. Он отрицал, что говорил о предательстве, но это не снимало обвинения в том, что, упомянув «другую сторону», он имел в виду, что парламент разделен на две партии. На основании этого невинного указания на реальное положение вещей в государстве Чиллингворт отправился в Тауэр вслед за Палмером.
Пока никто не признавал, что в рамках одного политического органа могли бы благополучно сосуществовать две стороны, для Пима было вполне
