и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ.
Она кивнула:
– Ты прав, Давид. Я мечтаю совсем о другой семье, и инвалид мне там не нужен. Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.
Пролог
Десять лет назад
Дарья подошла к палате и прислонилась лбом к двери. Руки и подбородок дрожали, хотелось выть, упасть на землю и закричать так, чтобы все пациенты этой клиники сбежались. Да и врачи тоже – пусть свяжут ее, скрутят и поместят в палату. Только не к нему.
Только не к Давиду!
Его отец подошел ближе:
– Ну же, заходи, – прошептал он.
Даша дернула за ручку и вошла. Посмотрев на мужчину, которого любила всю свою сознательную жизнь, девушка вымученно улыбнулась и спросила:
– Ну ты как?
Странный вопрос, конечно. Она и сама видела, как он. Хреново, если обойтись приличным лексиконом. Голова забинтована, отец Давида сказал, что черепно-мозговая травма, рука в гипсе, нога на вытяжке, но самое главное не это, а спина, позвоночник! Вот что сильно пострадало при аварии.
– Плохо, Даш, очень плохо.
Девушка кивнула, почему-то именно в этот момент у неё наконец-то расслабились руки, и теперь они повисли вдоль туловища, как ветки ее любимого дерева – ивы.
– Главное, что жив… – зачем-то сказала она.
Ведь понимала, что не только это главное.
– Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу.
Она кивнула. Его отец уже сообщил ей об этом.
– Шанса встать нет.
Она, не в силах смотреть на него, опустила взгляд в пол. Главное – не реветь, держаться. Потом все выплачет. Потом. Вечером, когда останется одна.
– Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти, – продолжил он.
Даша посмотрела на него. Если бы Давид сейчас был здоров, он бы взъерошил рукой волосы и, может, даже подмигнул ей.
– Зачем тебе инвалид? Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ. Даже руками не могу пошевелить.
Она опять кивнула и уже не сдержалась:
– Ты прав, Дав. Я мечтаю иметь совсем другую семью. И инвалид мне там совсем не нужен.
Вот сейчас она улыбнулась по-настоящему! И посмотрела прямо ему в глаза.
Да, Давид, не ожидал от нее такого ответа. Ведь она его любила! Он знал, что она его любит больше всего на свете! Да и он ее!
Только теперь получалось, что ее любовь треснула, раскололась как грецкий орех и внутри оказалась пустой, даже червивой.
– Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.
За дверью ее ждал его отец:
– Ну что? Он признался тебе?
– Да, – тихо призналась девушка, погладила несостоявшегося свекра по лацкану пиджака и спросила: – Вы же за ним присмотрите, правда?
Глава 1
Давид проснулся от того, что кто-то пытался пролезть ему рукой в боксеры. Не кто-то, конечно, а его законная жена, которую он уже давно ненавидел.
Мужчина резко схватил жену за руку и прорычал:
– Регина, угомонись!
– Не могу, милый, – проворковала она, – я чувствую, что полностью восстановилась после третьего ЭКО и готова попробовать естественным методом заделать нам ребеночка.
Давид сел на кровати и потер усталые глаза. Снова не выспался.
Регина потянулась и погладила его по спине. Мужчина дернулся и строго посмотрел на жену:
– Если бы ты знала, как ты меня достала!
– Сожалею, но ничем помочь не могу, – улыбнулась девушка.
Мужчина выругался.
– И я тебя очень люблю, – не унималась женщина.
Ничего ее не брало, прицепилась как пиявка десять лет назад, и, казалось, приросла к семейству Гуревичей.
Еще есть совесть говорить о любви? К черту эту дрянь! Нет никакой любви, все это выдумки! Ни одной бабе больше Давид не поверит.
Никогда и ни за что!
– Я думаю, что нам давно надо друг друга отпустить, – выдохнув, сказал Давид и, спустив ноги на пол, сел.
– В этот раз у нас все
