это связано с убийством?
– Сейчас поймешь. Только никому не говори.
– Само собой.
– У тебя есть листок бумаги?
– Прямо под рукой.
– Это последние слова пострадавшего, которые доктор записал на телефон, понимаешь?
– Я тебя слушаю.
– Я тебе продиктую все, включая паузы. Гаэль говорил уже невнятно, отдельными слогами. Запиши все точно, мне важно твое мнение: «вик… орб… хлоп… бра… за… умер». Потом сделал паузу и добавил что-то невразумительное. И все. Это указывает на Шатобриана, Адамберг, подводит его под обвинение. Я в ужасе.
– Я попытаюсь разобраться, как сумею, и перезвоню. Не торопись с выводами, не забывай, что парень был пьян и находился при смерти. Это не способствует… Погоди, подберу подходящее слово. А, вот: не способствует ни красноречию, ни ясности мысли.
Адамберг мгновенно сообразил, что именно огорчило коллегу. Взял листок и проанализировал запись так, как сделал бы Маттьё. «…вик… орб…» – это «виконт Норбер». В первую очередь человек стремится сообщить имя убийцы. Звал ли Гаэль Левен Норбера виконтом? Да, Адамберг помнил, что Гаэль так к нему и обращался, желая поднять его на смех. Следующие слова были понятны: «Хлопнул Браза», потом что-то про смерть, а в конце нечто совершенно невнятное. Адамберг снова вчитался в слова Гаэля, но уже без предвзятости, и перезвонил в Комбур комиссару Маттьё.
– Ну что? – возбужденно спросил Маттьё. – Ему не выпутаться, да? Я тяну время, пока не готовы результаты вскрытия, но у меня нет выбора. Допрос и предварительное заключение.
– Обвинение тяжкое, не буду отрицать. Но некоторые моменты не сходятся, и их много. Когда Браз оскорблял Норбера в мэрии, Гаэль при этом присутствовал?
– Да, и, конечно, вдоволь позабавился. Было видно, что все это доставляет ему удовольствие.
– Но зачем Гаэль перед смертью заговорил об этом происшествии?
– Чтобы объяснить, почему Норбер был на него зол.
– Но Норбер первым делом убил бы Браза, а не Гаэля, потому что в тот момент никто еще не знал, что журналиста уволят. Понятно, что Гаэль смеялся, но это не мотив для убийства. Гаэль много лет подряд, приходя в трактир, подтрунивал над Норбером, и ничего. Гаэль раньше никогда не обливал его вином?
– Это был как минимум раз пятый, насколько мне известно: я не каждый день бываю в Лувьеке.
– Вот видишь, и Норбер ни разу не пытался его за это убить. У него нет мотива.
– Согласен, но, хочешь не хочешь, слова были сказаны.
– И в них есть кое-что необъяснимое. «Хлопнул Браза». «Хлопнул»! Тебе не кажется это странным, а, Маттьё? С чего бы Гаэль вдруг так сказал? Почему выбрал это слово – «хлопнул»? Как в детском саду. Скорее уж сказал бы: врезал, двинул, засветил – да что угодно. А тут – «хлопнул»? Нет, что-то здесь не так. Или у Гаэля перед смертью в голове помутилось.
– Я тебя
