собака, вот и все.
– Маттьё, ты немного торопишься. У Гаэля собаки не было.
– Черт возьми, сдались тебе эти блохи!
– Да, и еще как! Настолько, что хочу попросить тебя узнать у судмедэксперта, насколько свежие эти укусы и есть ли среди них старые. То же самое и с Гаэлем, если медик, конечно, помнит.
– Чтобы он надо мной поржал?
– Ты все-таки спроси. Главное, мы получим информацию.
– Мы? Адамберг, это мое расследование, не превращай его в бардак своими домыслами. Укусы меня нисколько не волнуют.
– Тебе незачем нервничать, я вне игры. Я прошу тебя всего лишь о небольшой услуге, она не отнимет у тебя много времени.
– И зачем это тебе понадобилось?
– Чтобы привести мысли в порядок.
– С каких пор ты держишь мысли в порядке?
– Похоже, ты на взводе, – лениво протянул Адамберг, уклонившись от ответа. – Последний вопрос, и я оставлю тебя в покое.
– До поры до времени, – вздохнул Маттьё. – Давай свой вопрос.
– Спасибо. Нож тоже был марки «Ферран», чистый и новый?
– Да, и на сей раз нож, который Норбер купил в Комбуре, так и лежал у него дома.
– В Ренне достаточно хозяйственных магазинов, где можно купить такой нож. И даже несколько ножей.
– Несколько? Почему ты так говоришь? Ты думаешь, будут и другие? В смысле, убийства.
– Я не знаю, Маттьё.
Опять это «я не знаю», любимая фраза Адамберга, за которой прячется множество мыслей, подумал Маттьё. Может, еще не оформившихся, но все же мыслей. Во время предыдущего расследования он не раз наблюдал за тем, как эти глубоко зарытые мысли прорастают, потом раскрываются, и использовал их. Маттьё почувствовал, что сдается, что его решимость обойтись без Адамберга улетучивается. Тем более что интерес Адамберга к событиям в Лувьеке нисколько не ослабел.
– Нож – не главная улика, есть кое-что еще, и ты уже чувствуешь, что дивизионный дышит тебе в спину.
Произнеся эти слова, Адамберг вдруг снова почувствовал, как его разум куда-то уплывает и погружается в ил, и пропустил мимо ушей ответ коллеги.
– Извини, я не расслышал, – сказал он.
– Потому что я ничего не говорил.
Адамберг мысленно повторил свою последнюю фразу и не нашел в ней ничего такого, что могло бы способствовать неожиданному блужданию ума.
– По-твоему, положение аховое? – продолжал он.
– Ты собирался задать два вопроса, это уже третий.
– Я просто хочу узнать твое мнение.
– Да, все плохо. К вечеру Норбер будет в тюрьме.
– Дай немного подумать. Ты же знаешь, мне нужно время.
И Маттьё, вместо того чтобы возмутиться, отложил телефон и стал ждать. Адамберг не умел по-настоящему концентрироваться и теперь просто проматывал в памяти эпизоды с участием Норбера один за другим и пытался найти типичную деталь, которую можно было бы обернуть против него. Его мысли остановились на трактире «Два экю»,
