пытаться открыть глаза? И почему он раньше об этом не подумал? Но подумать оказалось недостаточно – веки тоже отказывались слушать своего хозяина. Неужели это и есть смерть? Ты чувствуешь своё тело, продолжаешь мыслить, но пошевелиться не можешь. Неужели так он и проведёт свою вечность? Очень уж не хотелось. Знал бы он, что после смерти его ждёт, то никогда бы не согласился на такое! Ему стало страшно. Неужели он будет вот так лежать, не в силах пошевелиться, и думать о своей жалкой жизни? Но он осознал, что лежит. Разве, когда ты умер, так бывает? Вадим ещё раз попытался пошевелить хоть чем-нибудь. Он не знал, сколько времени у него на это ушло, потому что вообще не был уверен, что там, где он сейчас находится, есть понятие времени, но пальцем дёрнуть смог! Это его так обрадовало, что он стал пытаться дальше. Ещё через неопределённое время он даже смог сжать ладонь в кулак! Если удалось такое, то и глаза открыть сможет? Нужно попытаться. Очень хотелось увидеть, где он, но и узнать было страшно. Всё же он никогда раньше не видел мир мёртвых, поэтому не подозревал, что его тут ждёт. Попытки увенчались успехом – веки послушались и позволили своему хозяину уставиться в деревянный потолок. Потолок? В другом мире? Будто он просто лежит в доме на лавке. Неужели он у себя? Неужели ему просто всё приснилось? Вадим поднял руку и выставил её перед глазами, принявшись поворачивать и рассматривать. Зрение слабо фокусировалось, но перед ним точно была его рука. Обычная, бледная с тонкими пальцами. Он нахмурился, вспоминая о том, как с него слезала кожа. Он ожидал увидеть скелета перед собой, а никак не живую плоть. Вадим уронил руку себе на грудь и повернул голову вбок, чтобы лучше понять, где он. Взгляд скользнул по деревянному столу, по печке, по пучкам трав, развешанным по стенам, по чёрному котёнку, сидящему под столом. Вадим вскинул брови, встретив пристальный взгляд животного. Он у ведьмы? Но… Разве она его не отравила? Или она воскресила его, сделав своим рабом? Но тогда почему он может мыслить? Разве мертвецы так делают? Вадим моргнул, убеждаясь, что тело подчиняется его командам, а котёнок мяукнул и поспешил куда-то убежать. Вадим попытался сесть, но всё нещадно ломило от боли, голова закружилась сильнее, и добавилась тошнота. Несмотря на это, юноша всё же выполнил действие. Он запустил пальцы в волосы и взъерошил их, убеждаясь, что кожа на месте на всех частях его тела, после чего вспомнил о ране, оставленной лешим, поэтому поспешил закатать рукав. След всё ещё был на предплечье, но уже немного заживший, а при прикосновении совсем не болел.
– Доброе утро, – в обеденной появилась Тихомира, неся в руках корзину, наполненную травами.
Она поставила её на стол, откинула рыжие волосы за спину и посмотрела на Вадима, который так и застыл, вцепившись ладонями в край лавки под собой. Ведьма выглядела молодой и посвежевшей, на щеках был румянец и лёгкая россыпь веснушек, а зелёные глаза поблёскивали от света свечи. Вадим повернул голову к окну, чтобы понять, какое сейчас время суток. За окном было темно.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась ведьма.
Вадим начал прокручивать в голове произошедшее. Он помнил лешего, помнил, как накричал на Дарину, помнил, как та швырнула камень в его сестру… И тем не менее он дышал и чувствовал себя вполне живым.
– Я… Я ведь умер? – он задал вопрос, но не сразу это осознал.
Он помнил, что вопросы задавать нельзя, поэтому зажмурился, приготовившись к боли, но её не последовало. Точно. Он ведь выслушал все сказки. Теперь правила можно и нарушать. Они больше не действуют.
– К моему везению, нет, – Тихомира подошла и взяла его лицо в ладони, заставляя Вадима смотреть на неё.
Её руки были тёплыми и мягкими, что лишний раз доказывало Вадиму, что кожа с него всё же не слезла.
– Ты проспал три дня, – сказала Тихомира, потрепав его по волосам и отошла к печке. – Я уж и правда начала думать, что ты умрёшь.
– Я был уверен, что ты дала мне яд, – сипло ответил Вадим, наблюдая за ней. – Я думал, что с меня кожа слезла и плоть…
– Правда? – она рассмеялась. – Ну, прости, это зелье на всех по-разному действует. Я понятия не имела, что тебе привидится в горячке-то.
– В горячке… – Вадим снова уставился на свои ладони.
То есть всё, что он тогда видел, была просто горячка? Не по настоящему? Вымысел?
– А что ты тогда со мной сделала? – Вадим резко поднял на Тихомиру взгляд, о чём тут же успел пожалеть, словив новую порцию головокружения.
– То, что ты и хотел, – пожала плечами она и вернулась к нему, протягивая кружку. – Решила оставить себе в качестве ученика. Потенциал у тебя хороший. Да и зачем мне избавляться от того, кто так хорошо способен меня омолаживать?
– Ученика? – Вадим недоверчиво уставился в кружку, от которой шёл пар и пахло мятой.
Соображал он сейчас немного медленно, а Тихомира говорила слишком уж быстро.
– Мятный отвар помогает успокоить тошноту, – мягко
