Вы, не живя с ним, можете потребовать от него по закону приличного содержания для вас и для ваших детей; тут и Тихон Ларионович может подшпорить его в газете; он человек чуткий, – гласности испугается, а тогда определить его на службу, или пристроить его к какому-нибудь делу, и он вам быстро выплатит заплаченные за него девять тысяч.
– Что ты об этом думаешь? – спросила дама Кишенского.
Кишенский ударил громко счетною костяшкой и отвечал:
– Что же! Это вполне возможно.
– Мои планы все тем и хороши, – сказал Горданов, – что все они просты и всегда удобоисполнимы. Но идем далее, для вас еще в моем предложении заключается та огромная выгода, что денег, которые вы мне заплатите за моего человека, вы из вашей кассы не вынете, а, напротив, еще приобретете себе компаниона с деньгами же и с головой.
Дама только перевела глаза с Кишенского на Горданова и обратно назад на Кишенского.
– Когда наступит время расчета, – продолжал Горданов, – я у вас наличных денег не потребую; а вы, почтенный Тихон Ларионович, дадите мне только записку, что мною у вас куплены такие-то и такие-то бумаги, на сумму девяти тысяч рублей, и сделайте меня негласным компанионом по вашей ссудной кассе, на соответственную моему капиталу часть, и затем мы станем работать сообща. Планы мои всегда точны, ясны, убедительны и неопровержимы, и если вы согласны дать мне за вашу свадьбу с моим субъектом девять тысяч рублей, то этот план я вам сейчас открою.
– Тихон! – воззвала дама к Кишенскому.
– Гм!
– Да что же ты мычишь! Ведь это надо решать.
– Да; я прошу вас решать, – отвечал, взглянув на свои часы, Горданов.
– Что же?.. – простонал Кишенский.
– Что же? Ну, что же «что же»? – передразнила дама, – ведь это надо, понимаешь ты, это надо кончить.
– Фабий Медлитель, положим, выигрывал сражения своею медлительностью, но его тактика, однако, не всем удается, и быстрота, и натиск в наше скорое время считаются гораздо вернейшим средством, – проговорил, в виде совета, Горданов.
– Да, в самом деле, это бесконечный водевильный куплет:
Всегда тем кончится пиеса,
Что с вашим вечным «поглядим»
Вы не увидите бельмеса,
А мы всегда все проглядим.
с нетерпеливым неудовольствием проговорила дама и, непосредственно затем быстро оборотясь к Горданову, сказала:
– Извольте, господин Горданов, я согласна: вы получите восемь тысяч пятьсот.
– И еще пятьсот; я вам сказал последнюю цену: девять тысяч рублей.
– Извольте, девять.
Горданов расстегнул пиджак, достал из грудного кармана сложенные листы бумаги, на которых была тщательно списанная копия известного нам сочинения Висленева, и попросил взглянуть.
Кишенский и дама посмотрели в рукопись.
– Что это такое? –
