уверенно направившего скакуна в мою сторону. В его руках плотно зажато длинное копье – и кажется, что наконечник направлен именно в мою грудь. Впрочем, видимо, так и есть.
Ветер свистит в ушах, сердце бешено гоняет кровь, а его стук, словно удары молота, отдается в висках. Направив Аруга навстречу, я прикрыл левую, уязвимую сторону клинком сабли, подняв рукоять к голове, – готовый блок.
Вот и противник – в звериной ярости скалящееся лицо, пена на губах скакуна и острие наконечника, устремившегося к моей плоти…
Рывок! Натянув поводья, осаживаю скакуна, бросив его влево – и одновременно рублю наискось саблей, сверху вниз, направо от себя. Противник в последний миг нацелил удар копья в голову, а не в грудь, и древко с заточенным клинком на конце с устрашающей скоростью просвистело справа, всего в паре вершков от лица. Мой удар также не нашел цели, лишь кончиком елмани {29} достав правую руку торха. Но в следующий миг степняк пропустил точный укол копья скачущего за мной всадника – он не успел верно направить свое оружие раненой рукой…
Следующий враг налетает на меня с бешеным визгом, чертя саблей над головой стальной круг. Наметив удар сверху вниз в голову, он тут же изменил его направление и вместо этого рубанул наискось, от себя. Встретив вражеский клинок у самого лица заставой, с силой отталкиваю его и рублю в ответ. Торх лишь откидывается в седле, пропуская перед собой режущую кромку елмани, одновременно уколов саблей навстречу. Его клинок больно чиркнул по кирасе, но острие соскользнуло со стали доспеха, однако, будь в руках торха кончар или палаш, атака врага имела бы полный успех!
Обозлившись, бью саблей навстречу, от себя снизу вверх. Остро наточенная, узкая к острию сабля рвет стальные кольца кольчуги, вгрызаясь в плоть врага. Почувствовав ее сопротивление, доворачиваю рукоять, чтобы сильнее ранить противника. Торх дико визжит от боли… и, резко замахнувшись, рубит сверху вниз, с оттягом – жуткий удар! В последний миг инстинктивно закрываюсь левой рукой, ожидая, что вражеский клинок располовинит меня до седла, но сабля торха, удар которой пришелся вскользь по наручу, меняет направление и лишь кончиком елмани рубит руку.
Дикая боль! Яростно взревев, хватаюсь правой за кинжал (саблю я выпустил еще во время атаки торха) и, вырвав клинок из ножен, бросаю Аруга вперед, уходя от очередного удара. В следующий миг добрая сталь смачно вгрызается в незащищенное горло кочевника…
Левое предплечье отзывается острой болью на неосторожное движение руки и отвлекает от воспоминаний. Да, степнякам мы всыпали по первое число, ударив сразу с трех сторон. Вторым залпом рассеяли попытавшихся было контр-атаковать торхов, а с другого фланга по растянувшейся колонне ударили «драконы». С фронта же атаку кочевников встретили развернувшиеся сотни войскового старшины Карева. Внезапность и продуманность нашей засады сломили дух степняков, и вскоре они попытались спастись бегством. Вот только к этому моменту с тыла к ним зашли
