в будущем цивилизованные расы людей почти наверняка уничтожат и вытеснят дикие расы во всем мире.
Если людей топить и вешать, то к черту твою цивилизацию, к черту человечество!
Большинство современных философов готовы пожертвовать счастьем ради прогресса, тогда как в счастье и заключается смысл всякого прогресса.
Все прогрессы реакционны, если рушится человек.
И как всё моё поколение, я твердо верил, что цель оправдывает средства. Нашей великой целью был небывалый триумф коммунизма, и во имя этой цели всё было дозволено – лгать, красть, уничтожать сотни тысяч и даже миллионы людей, – всех, кто мешал нашей работе или мог помешать ей, всех, кто стоял у неё на пути.
Да потому, что идея построения всеобщего счастья насильственным путём является абсурдной. В жизни это неизбежно кончается гулагами, тюрьмами и еще черт знает чем.
Не первый раз, мечтая о свободе, мы строим новую тюрьму.
Сами идеи – достойны, подчас благородны. Вызывают безусловный протест лишь чудовищные формы реализации этих идей.
В пору вспомнить вопрос Горького, обращенный к Леониду Андрееву: «Ты когда-нибудь думал о разнообразии мотивов предательства?» Андреев думал. В 1907 году он издал повесть «Иуда Искариот и другие». Лейтмотивом звучало: да Иуда предал Христа, но не ради сребренников, а надеясь, что казнь Учителя воспламенит угнетенный народ.
Средства борьбы со злом оказываются хуже, чем самое зло.
Ради торжества величайшего блага не должно совершать ни малейшего зла.
Нужно ли, однако, доказывать, что в действиях нравственного порядка невозможно провести разделение между целями и средствами и что добрая цель тем и отличается от недоброй, что исключает намеренно дурные способы достижения.
Да, мой милый, историки и вслед за ними всякие другие люди, ученые и неученые, слишком часто ошибаются самым глупым и гадким образом, воображая, будто когда-нибудь бывало или может быть, что дурные средства – средства, пригодные для достижения хорошей цели. Средства должны быть таковы же, как цель.
Моральность методов определяет моральность реальных целей и наоборот. Аморальные методы, как правило, уже в среднесрочной перспективе не приводят к декларируемым высоким целям.
Цель только тогда может быть достигнута каким-нибудь средством, – как это с мастерским глубокомыслием показал старик Гегель и отчасти знал уже до него Аристотель, – когда уже заранее само средство насквозь проникнуто собственной природой цели.
И если характер средств противоречит характеру
