гораздо больше пользы и, получая хорошее содержание, будешь жить в свое удовольствие.
– Но как отсюда уйти? Двери скита хорошо заперты.
– Ты об этом не беспокойся, только пожелай, и я мгновенно перенесу тебя. У ворот уже стоит тройка.
– Но кто же ты? Верно, демон?
– Да.
– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! – воскликнул пришедший в ужас инок, и злой дух исчез.
Было около двенадцати часов ночи, когда инок прибежал к батюшке о. Амвросию и рассказал ему о случившемся.
– Да, страшное видение ты имел, – сказал старец, – у тебя был восьмилегионный бес, и кому он является, почти всегда того убивает.
– Как же я-то спасся?
– Господь известил меня, что ты в опасности, – ответил о. Амвросий, – и я встал на молитву, и тебе Господь напомнил о страшном и славном имени Своем, которого трепещут адские силы.
Да, страшные вещи бывают у нас иногда, но в монастыре легче победить диавола, в миру же несравненно труднее, и восьмилегионный бес, явившись, убивает. А является он людям, которые еще не начали жить, но только думают об исправлении жизни (прп. Варсонофий, 29).
Епископ Игнатий [Брянчанинов] имел с бесами дело лично, только он об этом не говорил, как, например, и Серафим Саровский не имел обыкновения рассказывать… Вообще, епископ Игнатий не говорил про себя, что было именно с ним, а выражался иногда так: «В общежитии борются с бесами, как с голубями, а в затворе, как с тиграми» (прп. Варсонофий, 32).
Бесы могут нам внушать мысли, но не могут знать, приняли ли мы их или нет. Поэтому они делают так: внушают нам мысль и смотрят на лицо, желая по его выражению узнать, как отнеслись мы к этим мыслям (прп. Варсонофий, 32).
Хотел я еще записать рассказ о. Иоанна (Ивана Васильевича Полевого):
– Послушайте, я вам расскажу один случай (я вам, кажется, не рассказывал этого). Был у меня родственник, а у него – дочь либерального образа мыслей. Он был человек крутой, но ходил в церковь каждое воскресенье, Бога признавал, других подробностей я не могу сказать. Он заболел и был плох, но не настолько, что можно было бы ожидать его скорой смерти. Однажды дочь сидела на стуле среди комнаты, а он лежал на диване. Вдруг дочь видит: он начинает во что-то всматриваться все более и более, и на лице его изобразился ужас. Лицо приняло ужасное выражение, глаза выкатились… Он со все большим ужасом по-прежнему всматривается… и… скончался. Дочери его стало так страшно, что она выбежала с криком из комнаты и, выбежав, упала. Ее, конечно, подняли, успокоили… Очевидно, что он видел бесов. Потом, когда его хоронили, ехали в одной карете я, его дочь и старик доктор, человек со скептическим духом, но умный. И ему эта дама рассказала, как умер ее отец, заключив: «Что же, от боли это он так изменился сразу? Чем это объяснить?» – «Нет, он что-нибудь увидел», – отвечал доктор. На самом деле, какой от боли может быть ужас? От боли может изобразиться на лице страдание, но не ужас. Спаси нас, Господи, и помилуй! (Он перекрестился.) Да, как ужасен этот переход из этой жизни в мир духов для
