ось получить деньги в срок, обходилась без круглосуточного «Пам-паня». Клотильда была худенькой и могла обходиться чаем и сухофруктами, которые всегда были в ее буфетике – как и обязательные сухари. Утром, просыпаясь, она начинала все заново: с ателье, в котором работала швеей. Точнее, основной заработок составляла ручная вышивка, и при желании Кло могла бы работать и дома, но ей не хотелось первращаться в затворницу окончательно; к тому же, нравилась атмосфера ателье, горьковатый аромат освежителя для помещений и вплетающиеся в него запахи корицы и кофе, нравились работницы: почти все ее ровесницы, смешливые добрые девчонки. Да и хозяйка, Леди, как они называли ее между собой, была строгой, но приятной женщиной, скупой на похвалы, но щедрой на денежные поощрения. Клотильда и шила, и вышивала лучше и аккуратнее всех, а главное – быстрее, и никогда не задерживала заказы, не тратила больше материалов, чем было положено; брак у нее в работе практически отсутствовал. Редко когда бывало, что она промахивалась и отрезала чуть больше, но это было минимальными потерями по сравнению с тратами других девочек.
Друзей у нее не было; Клотильда держалась особняком и так и не смогла сойтись ни с кем. После работы девчонки частенько гуляли вместе, ходили на развлечения, но она всегда отказывалась, и в итоге ее перестали звать. А причина была простой: она боялась. Боялась показаться несовременной, скучной, глупой, боялась надоесть – как она надоела в своей семье, из которой ее выгнали. И деньги тоже боялась тратить: у девчонок были родители (а у некоторых еще и парни), и собственной жилье, и друзья, а у нее не было никого и ничего – только съемная квартира за две трети зарплаты в месяц и вышивка. Поэтому, пока остальные ходили в кино и жили нормальной жизнью молоденьких девушек, Клотильда или вышивала, или по выходным бродила по улицам и рассматривала город, сравнивала цены в магазинах швейной фурнитуры и тканей, искала интересные идеи для вышивок или покупала необходимые для работы мелочи. Однажды она заблудилась и впала в настоящую панику.
Идти домой ей предстояло через достаточно неприятный в темноте райончик: Большой Рынок. У района было другое название, но все местные называли его так; это было место недалеко от набережной, утыканное торговыми палатками, трейлерами, барами, кабаками, – всем тем, что увидишь на рынках каждого города, за исключением того, что на этом располагались еще и цирк, казино и лавка гадалки. Застроен райончик был одноэтажными унылыми бараками, многоквартирными жилищами для бедных; комнаты здесь стоили дешево, но если днем это была обычная торговая территория, то к вечеру отовсюду сползались все, кому не лень: проститутки, наркоманы и дилеры, шулеры, уголовники, бандиты, пьянь… Днем торговали продуктами, одеждой и бытовыми товарами, ночью – наркотиками, оружием, крадеными вещами и собой. Бедные честные жители, которые не могли позволить себе жилье дороже, чем квартирка в бараке, с наступлением темноты молились, чтобы очередная разборка сегодня была не возле их дома. Клотильда, по выходным иногда проходя по рынку, видела опухшие лица обитателей, в ссадинах, с синяками; после нескольких неприличных выражений в свой адрес она старалась больше туда не заглядывать, хотя вообще ходить по вечерам не боялась; она много лет одна отвечала сама за себя и привыкла и не к таким местам.
Заблудившись, хуже другое: когда не имеешь, где находишься. Засмотрелась в магазине «Ткани и кружева» на новую коллекцию, купила себе пару видов полотен на пробу, оттуда отправилась искать фурнитуру и потерялась… И как назло – ни одной живой души вокруг… Клотильда, прижимая к себе пакет с покупками, пошла вперед, озираясь. Повезло! Из-за угла вывернул какой-то высокий мужчина и, пошатываясь, направился прочь; девушка прибавила шагу и быстро догнала его.
– Извините! – мужчина не отреагировал, пришлось обогнать его. – Простите, вы… Да стойте же!
– Это т-ты мне? – удивленно спросил мужчина, не останавливаясь. – А т-ты кто?
– Да неважно, кто я, вы…
– Эт-то важно. Я н-незнакомых не люблю.
– Пожалуйста, подскажите, как пройти к набережной?
– А т-ты кто?
Если бы Клотильда умела, она бы выругалась, но она не умела и поэтому просто ответила:
– Меня зовут Клотильда, я швея, а теперь скажите мне дорогу на набережную!
– Швея? Швея, д-да не моя… – мужчина оглядел ее с ног до головы и, наконец, остановился. – К-как тебя зовут, ты сказала? – он качнулся.
– Клотильда. Да подскажете вы мне…
– А меня – Д-дьюк Мэдоувуд.
– Очень приятно.
– Кому п-приятно?
То, что он пьян вдрабадан, девушке было понятно и до разговора с ним, запах спиртного оглушал, но на улице, как назло, не было вообще никого! Отчаявшись, она начала оглядываться по сторонам, но тут ее новый знакомый вдруг чихнул и сказал нормальным голосом:
– Набережная в другой стороне. Два квартала назад и направо. А т-тебе зачем в этот
