мне нужно было это знать!
Зачем? Вот хоть убейте меня, не могу объяснить. Нужно – и всё.
– Вы мне не скажете? – тихо спросила я.
– А зачем? – спросил самый дальний, из угла. Белок. Он, кстати, внешне очень сильно походил на Желтка. – Зачем тебе это знать?
Может, он? Я внимательно уставилась на него, кисеец в ответ ровно улыбнулся. Вряд ли… Кажется, теперь я буду подозревать каждого, кто скажет мне хоть слово или хотя бы взглянет в мою сторону. Хотя, с другой стороны, если изо всех сил не смотрит – это тоже подозрительно!
Нет, так нельзя. Нужно пока отвлечься, успокоиться и подумать.
– Может, извиниться хочу, – громко заявила я.
Фиолет снова отвернулся и уткнулся в свою карту, а Пепел снова полез в карман, выгребая оттуда какие-то сухие листья и крошечные белые корешки, высыпая мусор прямо на пол.
– Ну, так извиняйся, – сказал гибкий, и наклонился вбок так сильно, что это выглядело довольно странно. Мне бы такую гибкость.
– В смысле?
– Извиняться нужно перед всеми, – продолжил гибкий.
Алой пренебрежительно фыркнул, снова кривя лицо в недовольной гримасе. Ба, да это практически ненависть! Как он умудрялся при всем этом кривлянии оставаться симпатичным, большая загадка.
– Наша гостья не понимает, о чём вы. Насколько я помню, она отказалась учить правила общения кисейцев, – сообщил Фиолет, не отрываясь от карты.
– Точно! Помните, так и было. В тот день мы как раз у Парфена собирались, и ещё вся семья просила его, наконец, сделать что-нибудь, чтобы объявить хоть один потенциальный выбор, хотя бы одно намерение, потому что это уже становится неприличным, и тут эта передача, помните? Он ещё тогда ка-ак замрёт перед экраном, и еще Гагарь его звал на партию трека, а тот…
– Синь, короче, – поморщился похожий на Желтка игрок, удобно устроившись в углу.
– Короче да, она отказалась учить этикет. Так и сказала – валите к чёрту со своими грёбаными требованиями.
Кисейцы все как один замолчали, украдкой бросая на меня укоризненные взгляды. Ушедшая было краска невольного стыда вернулась и снова раскрасила мою физиономию. И хотя именно этих слов в моём ответе не было, но смысл им удалось передать довольно точно. Я попыталась восстановить тот самый момент и ту незабываемую обиду, которая меня охватила при виде тридцати семи требований, одно другого возмутительней. Никогда не забуду эту цифру – она запечатлелась в памяти навечно. Однако само воинственное настроение вспомнить удалось не сразу. Я сощурила глаза и задрала подбородок.
Собираются меня доставать? Не на ту напали!
Не хотят говорить? Ну и ладно!
Кукиш им, а не прилюдное извинение!
– Куда я могу сесть? – сухо спросила я. Алой тут же изобразил победоносную ухмылку.
– Куда угодно, – ответил игрок из угла. – Кстати, я – Белок, как ты уже должно быть поняла,
