не верит в призраки любви,
– А только будоражит – это я,
– Ответив над прелюдией своей,
– Что холит сердце будто – отойдя
– На новый ад в претензии – любви,
– Где ты изгой внутри своей – тоски,
– Гарцующей, как оземь под собой..
– Ты стал её причаленной весной,
– Тяжёлой ношей между бытием
– И сложно видишь в уровне – любви,
– Как право исправляет – эту боль,
– Искавшую фантомный берег, лишь,
– Ты пробуешь искусством – поманить
– На свод печали – в странной суете,
– Знакомой лишь тебе – на этом сне..
Петербургское поле сомнения
– Петербургские ливни во сне
– Предстоят не своей глубине,
– Обернувшись газетным листом —
– Всё не ищут свой повод – сказать,
– Просто думают в ноше потом,
– Как зачтили свой ад – на руках —
– Эти сочные тени во мне —
– Иллюзорный восход по строкам..
– Что ни осень – нуарный этюд
– В расстоянии спрошенных лет
– Между сном петербургских газет
– И заисканной фобией в гнёте —
– Видеть только лишь белый – ответ,
– Слышать им утолённый восход,
– По которому сложно бежать
– Ты уже в повелении – не можешь..
– А стоишь на нуарном окне
– Между прошлым на извести – мне,
– Между лёгкой проталиной – в явь,
– От которой ты вылечил – скорбь,
– Ей запятнан внутри монолит
– От идейности в строгой борьбе,
– Чтобы думать за обществом – мне,
– Где проплыть безыдейную чащу..
– А где словом под стройное – вновь
– Выпивать той реальности – кровь,
– Чтобы вымели в страшном – окне
– Иллюзорные встречи – ту форму
– Над прекрасной иллюзией – в стыд
– Петербургского образа в крике
– Между сотнями форм бытия,
– Покоряя свой медленный гнёт..
– Им сегодня в нуаре не ждёт
– Твой сюжет многомерной причины —
– Эту странную роль без огней,
– Что не носит свой юмор – в строке,
– А белеет внутри тополей,
– Просыпаясь от сонного утра
– Между формой искусства – бежать
– В петербургское поле – за смерть..
– Что нашла безыдейный восход
– И почтила свой юмор –
