рассказывала. И все к тому выруливало, что Семеныч этот, видите ли, был типичный русский интеллектюэль, интеллигент то есть гнилой, по-другому не скажешь.
– С советской властью боролся? – понимающе кивнул Петрович.
– Очень. Он хотел кушать колбасу, а советская власть не давала ему это делать спокойно. И он бросил свою Родину, и уехал искать счастья во Францию.
Саша, вежливый человек, сказал, что это очень трогательная история. А Петр Петрович ничего не сказал, потому что был тоже вежливый человек и даже почти интеллигент. Но не такой, как ихний Семеныч, а нормальный. Настоящий был интеллигент, прямо за километр шибало от Петровича культурой – если, конечно, присмотреться как следует. В общем, промолчал он вежливо, не стал девушку разочаровывать. А вполне мог бы объяснить, что Моисей Семеныч этот вовсе не за свободой и колбасой во Францию укатил, а французских баб щупать – именно это ему нужно было, а никакое не равенство и братство.
И тут Женевьев опять их удивила.
– Давайте уже знакомиться ближе, – говорит.
Петрович при таких словах, конечно, даже взопрел от неожиданности. Бойкая какая, подумал, на ходу подметки режет. А уж когда она сказала, что много учила про Россию, и знает, что для русского мужчины главное, тут уже и Саша покраснел слегка. А Петрович и вовсе глубоко задумался, не пахнет ли тут бесплатным стриптизом? А на самом деле, почему нет? Женщина иностранная, у них с этим просто, сексуальная революция и все такое. Приехала в гости, хочет уважение оказать. Жалко, шеста нет – поплясать в голом виде, ну да, хороший человек и без шеста сможет, в конце концов, швабра имеется.
Но Женевьев, оказывается, не стриптиз в виду имела и не швабру даже, а что-то еще более сногсшибательное. Она вытащила свой чемодан на середину комнаты, жестом французского фокусника вынула из него бутылку водки. Вот так девка, присвистнул Петрович, с такой не пропадешь – ни у нас, ни в Париже. Неужели и закусь выставит?
И что вы думаете – выставила. У нас все с собой, сказала. Русское застолье, так? Традиционный русский завтрак: водка, блины, черная икра. Потом посмотрела на тестя: ты меня уважаешь?
Глупый вопрос, граждане! Как такую девушку не уважать?
– Вздрогнем!
Вздрогнули. Вместе с водкой в груди Петровича стало расплываться теплое отцовское чувство. Ему уже было почти стыдно, что он хотел от Женевьев стриптиза. Но кто же мог знать, что девушка-то не французская какая малахольная, которой только попой крутить без цели и смысла, а почти наша, русская, которой только бы выпить и только б закусить.
Спасибо, тебе, Моисей Семеныч из Одессы, хорошо ты барышню учил! Кабы все французские ажаны такие – хоть сейчас покупай визу, да и езжай в Париж, в Мулен-Руж прямым ходом.
Неизвестно, чего бы еще сгоряча надумал Петрович, но всю малину обществу испортил Сашка. Попросил, собака, перенести русский завтрак на ужин.
