во все одновременно. Я видел, как звезды текут сквозь меня, и это было время, которое обволакивало меня и завихрялось, сплеталось в косицы и распадалось на разветвляющиеся и исчезающие сосуды. Я заглядывал в тысячи миров, и некоторые из них были совсем как наш, я даже видел себя, но с некоторым искажением, будто некое критическое событие изменило мою судьбу в тех мирах достаточно для того, чтобы всё в тех мирах стало выглядеть иначе. Сначала вселенная казалась гигантским ошеломляющим хаосом, но постепенно я начал осваиваться и научился выбирать направление, куда мне просачиваться. Параметры пространства и времени были настолько перемешаны, что я мог свободно двигаться и там, и там, не сдвигаясь с места – это мир сдвигался сквозь меня. Наконец, мне удалось настигнуть свой слой, но мое сознание, в поисках того тела, из которого началось путешесвтвие, слегка переместилось и не совсем правильно обнаружило точку присутствия. Я нашел себя сидящим на одном их зрительных мест перед волшебным кругом, но что-то было не так. Из моей головы как бы доносились чьи-то мысли, они будто бы наговаривали устное послание куда-то очень далеко. Я подключился к посланию не сначала, там говорилось так:
…Неблагодарная планета, я вышел в путь в середине мояря, не нашедши его, вернулся, а тут уже действуют иные законы, и я никто здесь, никто, никто меня не помнит, а я ведь был кем, даже ребенок и тот, а теперь что, холод да неудобство, из каждой помойки разит гниением, и никаких надежд на возвращение храма, хоть убейте, но это не моя планета, может, я все-таки вышел в путь и пришел в другое место, так похожее на это, схожее с моей родной, не знаю, но уж не исправить ничего, только в снах я возвращаюсь в многоярусные покои моего уютного покоя, и не беспокоит меня пролетающая железным крылом разящая совища ночи, а только летучие мыши шелестят глазами, так похожие на наших богов, которых я придумывал своему народу по вторникам, сверяясь с нынешним времяисчеслением. Где вы, любимые мои летучие мыши, которым дарил я сладкий нектар соцветий вечерних, гладил по спинкам и за ушами, а они подпевали вялыми неслышными голосами, раздобрев от доброй порции меда и не желая разлетаться по насестам.
Тревожно мне здесь, веры уж не те, страхи отличные от, да и маяки горят так несносно, что любой заблудившийся дойдет до некой цели, не задумываясь о том, он ли доберется до цели, или цель поглотит его. Я бы непременно расставил там ловушки, потому как ярких путей не бывает, а этот мир настолько прост, что любой может найти, что искал именно там, где рассчитывал найти, и никаких тебе лабиринтов, невозможных головоломок, никакого вкуса жизни, в цене здесь только смерть, зато у каждого есть своя кружка, и каждую мысль он норовит приписать себе. А как же божественное провидение, иные миры и судьбоносные отростки на больших пальцах ноги, спросите вы, и я отвечу вам –не знаю, впрочем, отвечать, видимо, некому, потому что здесь мое мнение, кажется, никого не интересует, что само по себе уже нонсенс и просто невыносимо и отвратительно, что говорить еще о
