в неё, она не могла отогнать мысли о возвращении на тот же пляж, в надежде снова увидеть того необыкновенного парнишку. Невозможно было подумать: через час после её прибытия она увидела приближающуюся стройную высокую фигуру с тёмными волосами в черных очках. Проходя мимо неё, он улыбнулся своей милой, немного нагловатой улыбкой, занял лежак, как и в прошлый раз, на другой стороне пляжа, вытащил свой телефон, и всё повторилось. Эмили снова ходила плавать, опять жестом приглашала его в море, а он смущенно улыбался в ответ, оставаясь сидеть на своём лежаке. Конечно, она не рассчитывала на знакомство; просто, лежа и делая вид, что читает книгу, она размышляла о том, кто он, чем занимается, и просто любовалась им. Как странно, что он так сильно запал ей в голову, думала она, ведь два дня подряд на пляже были для Эмили существенным испытанием. Она решила уйти пораньше, всё равно ведь она же не подойдет сама к парнишке, чтобы познакомиться, в общем-то, всё это было довольно смешно. Она быстро переоделась в домике-раздевалке, закинула рюкзак за плечо и направилась к воротам пляжа. На мгновение обернувшись назад, она успела заметить, что парень тоже быстро встал и пошёл, возможно, в раздевалку или чтобы рассчитаться за кофе у пляжного киоска. Мимолётно она подумала: "Может быть, он уходит, потому что потерял интерес к морю без моего присутствия". Выйдя на улицу, она прошла несколько шагов и оглянулась; парень послушно следовал за ней. У неё чуть не выпрыгнуло сердце из грудной клетки от радости. Эмили остановилась, чтобы подождать, пока он сократит расстояние между ними.
Обменявшись самыми обычными ничего незначащими приветствиями, говорить пришлось на английском, так как Эмили не говорила на арабском, а парень, конечно, не знал её родного языка. Образовалась неловкая пауза. В такие моменты обычно возникает дурацкая неудобная пауза, и не очень-то легко преодолеть дистанцию, которая возникает между незнакомыми людьми, если они хотят познакомиться и при этом общаются на языке, не родном для каждого из них. Если парень и говорил на английском не очень хорошо, то Эмили, к стыду своему, говорила на английском из рук вон плохо, потому что её вторым языком был немецкий, а английский она практически не использовала в последней и довольно длинной части своей жизни. Ей всё же удалось донести до него эту досадную деталь, но тем не менее они успели обменяться информацией, причём довольно важной. Его звали Сэм. Он сказал, что его нынешнее занятие – шоумен, он владеет танцевальной группой народных восточных танцев и что в настоящее время он живёт раздельно со своей женой. Эмили усмехнулась и сказала, что ей приходится часто знакомиться с молодыми людьми, и они все находятся в разводе. Поскольку её голос звучал немножко насмешливо, он вдруг очень серьёзно возразил: “нет, нет, поверь мне, это правда – я живу вон там”, – и указал на ближайший жилой блок. “Я живу там совершенно один”. Эмили не стала углубляться в эту тему, в конце концов – один живёт или не один – сейчас это совсем не важно. Она объяснила ему, что живёт довольно далеко
