посреди кабинета, как будто громом пораженный.
– Вы – что, меня арестовать хотите?
– Не знаю, не знаю…
Старлей ехидно осклабился.
– Там видно будет!
– Любопытно, за что?
– Ступай, говорю!
И Федор, грубо схватив Дота за шкирняк, поволок его в коридор.
– Я никуда не пойду!
Рванувшись изо всех сил, Герман попытался высвободиться… Но хватка у сержанта была бульдожья.
– Сопротивление сотруднику органов, знаешь, чем грозит?
Стоя в шаге от полицейского и, тяжело дыша, Герман испуганно таращился на него, как видно, все еще надеясь на чудо.
– Я ни в чем не виноват! Как вы не можете этого понять?
Старлей с угрожающим видом приблизился к Доту.
– Послушай, ты, сосунок! Или ты сейчас же отправишься в камеру или… Или тебя туда отнесут на носилках!
Вскоре на шум в кабинет следователя примчались еще двое людей в форме. Один из них, не говоря ни слова, скрутил буяну за спиной руки. Послышалось, как клацнули наручники.
– Товарищ старший лейтенант, надо бы пошарить у него в карманах! У современной шпаны там много чего может быть…
Другой полицейский, из тех, что, словно по мановению волшебной палочки вдруг очутились в кабинете, поддержал первого.
– Мы недавно такого же вот петушка… Ну, года на три постарше, в подворотне брали, когда он к прохожим приставал, так этот гаденыш моего напарника так ножом полоснул, что, едва на тот свет не отправил… Потом, выяснилось, что он еще и травматику с собой таскал… Вот только достать не успел…
– Да, нет у меня никакого ножа! – затравленно озираясь по сторонам, возразил Дот.
– Вот мы и проверим! Если – что, сразу, как вещь-док к делу пришьете, товарищ старший лейтенант! Чего с этим волчонком миндальничать… На нары его определять пора… Он – совершеннолетний?
И полицейские дружно запустили свои ручища в карманы Дота. Лишь теперь Герман с ужасом вспомнил о том самом белом пакетике, который он нашел возле «Порша» Оксиного дружка и небрежно опустил в карман собственной куртки. Это было роковой ошибкой!
– Ну-ка, ну-ка! А это, по-твоему, что?
Один из полисменов потряс в воздухе полиэтиленовым пакетиком с белым порошком.
При виде подобной находки у старлея, аж, глаза из орбит едва не выскочили.
– Не зря старались, товарищ старший лейтенант! – почти обрадованно воскликнул полисмен, пару или немногим более минут назад застегивавший на запястьях Дота наручники.
Протянув руку, старлей осторожно, словно боясь, что пакетик, как речной линь, выскользнет из его цепких рук и, нырнув в мутные воды, навсегда исчезнет в них, зажал его между двух пальцев.
– Что ты на это скажешь, приятель?
Герман, понимая, что впервые в своей жизни совершил, наверное, самую страшную и непоправимую ошибку, заметно побледнел.
– Скажу, что…
– Да,
