доходили!
А покуда Хозяина болота рядом нет, Ива и сама поспешила убраться. Не то увидят клюквинчане у колодца, вмиг разнесется весть, что мавка воду попортила! За думами девка и не заметила, как поравнялась с домом кузнеца. Но вот тут-то ей не свезло.
– Чтоб ты сдохла, ведьмино отродье!
Ива поспешила прикрыть зеленые волосы платком, дабы не злить соседей, но та, что кричала, ненавидела бы ее и с черной косой, и с синей. Из калитки навстречу Иве выскочила Прина.
– Поздорову вам, госпожа. – Ива не поленилась отставить лохань с бельем и низко поклониться.
С божьего суда на Ключинке едва ли седмица минула, а мать Брана постарела, кажется, на десяток лет. И без того худая да загорелая, она стала совсем уж тощей. Руки ее тряслись и все беспокойно мяли то передник, то рукава. А шея багровела следами от ногтей.
– Мавка поганая! Чтоб у тебя язык отсох! Как тебя только мамка в колыбели не придушила?!
Ива стиснула зубы. «Лучше бы вы своего сыночка лю́бого придушили, чтобы девок не бесчестил!» – могла бы сказать она, но сдержалась. И без того Прине тяжко. Сказывают, Бран после суда знатно захворал. И немудрено, из ледяной-то реки! А едва встанет на ноги, должен будет покинуть Клюквинки. Ясно, бедная женщина винит во всем Иву!
– Что щуришься, тварь? Довольна? Довольна, спрашиваю?!
– Я вашего сына ничем не обидела, – процедила Ива. – Он понес наказание за то, что совершил. Боги тому свидетели.
– Вы посмотрите на нее, люди добрые! – Прина возмущенно всплеснула руками, но голос на всякий случай понизила: выгляни на крик соседи, еще неизвестно, на чью сторону встанут! – Ну, потрепал парень малость! Небось от тебя не убыло!
– Убыло, – стиснула зубы Ива.
– Ну так и что с того? Чай, не заезжий молодец тебя на спину повалил… Да и еще неясно, повалил ли! Небось сама…
Ива вздрогнула. Ладони дернулись к чреслам – прикрыться. Будто снова кто-то толкнул ее в траву и с силой развел бедра.
– Пойду я, Прина, – тихо, бесцветно проговорила девушка и попыталась обойти препону.
Прина, может, и выглядела слабой, однако ж, когда бабы друг другу косы в ссорах рвали, в стороне никогда не стояла. Она схватила Иву за волосы и дернула.
– Ай, пусти!
– Пойдет она! Никуда ты не пойдешь, трепушка! Смотри, смотри, что с твоим милым стало! Давай, зайди да глянь!
Ива упиралась, но женщина вцепилась мертвой хваткой и поволокла ее во двор. Протащила мимо мужа, проводившего их недоуменным окликом. У Луга набок был свернут нос, он утирал его пропитавшимся рудой полотенцем, а правая рука была подвязана к плечу, но жена на него и не взглянула. Она впихнула Иву в дом и захлопнула за нею дверь. Девка тут же попыталась выйти, но Прина подперла снаружи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
