другой стороны, у девушек вроде Милли свои интересы и планы на жизнь. И мужчина, который будет вполне предсказуемо относиться к навязанной жене, вряд ли в них входит. Это не Макс – уж он-то стал бы вести себя иначе. И Милли получила бы ту любовь, заботу и нежность, о которой всегда мечтала. И ее семья была бы счастливой.
Но все получается так, как получается. К тому же, как там классик говорил – у каждого свой вкус, не угодить на всякий нрав.
– Это ведь династический брак, по большому счету, – сказала я. – Вы ведь понимаете, фрин Милли, что отец так или иначе выдал бы вас замуж за того, кого нужно именно ему, а не вам. Так пусть это будет молодой и красивый Эдвард Финниган, чем какой-нибудь старый и страшный денежный мешок.
Мы невольно улыбнулись, представив этот самый денежный мешок на коротеньких ножках, и тотчас же снова стали серьезными.
– Понимаю, – кивнула Милли. – Но я не овца, которую ведут на убой. И никогда этой овцой не стану, отцу тоже следует это понимать. Говорят, на шоу собираются кого-то сжигать в прямом эфире?
Разумеется, я не стала в этом признаваться.
– Есть такие слухи, – кивнула я, – но они останутся слухами. Никто из дракониц не захочет отправиться с проекта прямиком в тюрьму. Законы все знают.
И спасибо президенту Сальцхоффу, который их ввел и отстоял, изменив наш мир. Теперь можно жить спокойно, не опасаясь, что тебя испепелят просто ради забавы. Драконы, конечно, недовольны, но люди год от года становятся сильнее, и все это понимают.
– Вам ведь нужно шоу? – не сдавалась Милли. – Вот пусть и будет шоу. Пусть одна из дракониц меня сожжет – можно ведь смонтировать, чтоб все выглядело именно как сожжение.
Так, Милли, кажется, я поняла, что именно ты задумала.
– Решили сбежать от папы? – спросила я, задумчиво водя ручкой по зеленому листку бумаги для записей. Вскоре среди каракуль уже был мой номер телефона и слова «Позвоните в восемь вечера». Милли едва заметно прикрыла глаза: прочла, поняла, запомнила.
Умница девочка. У такого папаши – и такая умница.
– Нет, конечно, – ответила она и снова прикрыла глаза. «Да», – поняла я. – Просто хочу, чтоб он увидел, что со мной так нельзя.
– Вы ничего не сможете доказать, – я устало прикрыла глаза. Интересно, о чем думает Эдвард, слушая нашу беседу? Может, хочет лично спалить эту девчонку и разом избавиться от всех проблем. А может, он вообще не слушает, и тогда я напрасно рву листок бумаги, убедившись, что Милли все запомнила. – Только дискредитируете свою семью вместе с Финниганами. Этого вам никогда не простят. И я уверена, что отец заберет вас из университета и посадит под замок.
Милли побледнела. Учеба была ее слабым местом, и она прекрасно понимала, что отец все свернет, если дочь вздумает оказывать сопротивление. Сиди дома – жены драконов никогда не выходили дальше ворот замков. Пусть традиция давно забыта, ее можно и возродить.
– Я вам сочувствую, фрин Милли, –
