день?
И слон начал медленно прорисовывать создавшееся положение. Тихонько дернув за конец запутанного клубка не менее запутанной истории, сопоставляя различные факты, сроки и события, он постепенно создал в умах слушателей относительно четкое изображение текущих дел. Клубок распутался. И от начала до конца (по Слону) все было так:
Из отпущенных небом, судьбою и шефом восьми суток на переход перевала 6 оказались истраченными (по милости Лысого и Дула) впустую, а менее чем через двое суток необходимо было хоть что-то сообщить о себе на базу. Это предполагалось осуществить по ту сторону от вершины, на которую они так и не взобрались. А только до нее, по расчетам Слона, требовалось минимум 2 дневных перехода. Слон всегда носил с собой мощный 10-кратный охотничий бинокль и умело переводил фокусные расстояния на язык таежных троп.
Плоское плато, куда всей душой стремились странники, находилось теперь на далеком-далеком восточном хребте, хотя через линзы можно было рассмотреть даже геологическую вышку с метровой отметкой, венчавшую заветный пик (впрочем, как и любой другой). Нечего было и думать о продвижении в манящем направлении. Времени не хватало никак: от вершины до северной радиостанции геологов расстояние равнялось, по меньшей мере одному гигантскому суперброску; с другой стороны, до южных поселений, где обитали человекообразные существа и где существовал мало-мальски работающий телеграф, было трое суток пути – если прикидывать с вершины. Но поскольку благодаря опять той же милости Лысого юные джентльмены забрались глубоко на запад, то исходя из теории Слона (а он пользовался услугами давно почившего старины Пифагора) трехсуточное танго легко заменялось теперь геометрическим выражением типа:
B*2=A*2‑C*2 (штаны Пифагора),
где А – дорога к телеграфу с нынешней позиции;
В – дорога к телеграфу с вершины;
С – расстояние от места, где Лысый спятил, до вершины.
Сие геометрическое выражение в цифро-временном виде укладывалось, правда с большим-пребольшим натягом, в полуторасуточный марш-бросок, опять же по расчетам Слона. С западной стороны линии хребтов уходили в бесконечность. Таково было резюме.
Попутно проанализировался еще ряд фактов, как-то: проблемы мыслительной деятельности Лысого – «парня, в общем-то ничего, даже временами нормального», но в настоящее время ушедшего в мир «виртуальной реальности безвозвратно и необдуманно», и что для его «парасимпатики это плохо скажется». Правда, в конце своей потсдамской речи Слон по-братски похлопал окончательно отупевшего «от виртуального мира » Лысого и повторил любимую присказку:
– Ничего, брат, с кем не бывает!?
Потом возникла секундная пауза и, как бы под занавес, Слон вдруг сказал:
– А может быть, Медведь и прав, может быть, он и действительно видел нечто. Жаль, что у нас нет времени это проверить – через пару суток винтокрылые кинутся нас искать, так что время сжимается, братцы, время сжимается. Не стоит подводить
