таких фраз. Брюква смотрел на него с уважением и обещал посодействовать.
Чем закончился вечерок в «Бронксе», вспомнить Даниил потом не мог. Мало ли их было, таких вечерков? В начале ноября произошло то, ради чего вся эта история и затевалась.
Брюква отвел его в сторонку и, плюясь на новый Даниилов свитер «Polo», зашипел:
– Помнишь, ты меня о Густаве спрашивал?
– Ну?
– Мы с ним встречались. Он спрашивал, не появилось ли у нас в отделении людей, готовых на серьезные дела.
– А ты?
– Я рассказал ему про тебя. Сказал, что ты хочешь с ним работать.
– А он?
– Он спросил, серьезный ли ты парень.
– А ты?
– Я сказал, что ты нормальный.
– А я нормальный?
– Говорят, в Москве кого-то из его парней прямо с «Калашниковым» в сумке взяли. Пришлось работу всего отделения сворачивать. Теперь ему нужны люди. Так что он тебе позвонит, жди.
Тем же вечером Даниил снова сидел в мягком кожаном кресле, смотрел сквозь большие окна на безлюдную Захарьевскую и в подробностях пересказывал свой разговор с Брюквой.
Выслушав его, Майор хищно улыбнулся:
– Мы сегодня же поставим ваш телефон на прослушивание. Когда он вам, Даниил Владимирович, позвонит, постарайтесь подольше продержать его на связи. Если получится, арестуем его прямо у аппарата. На всякий случай, если он будет предлагать вам встретиться, не отказывайтесь. Премию, о которой мы договаривались, вы сможете получить сразу же после ареста.
Даниил вышел из здания и подумал, что, если неуловимого Густава арестуют в тот момент, когда он будет ему звонить… или, еще лучше, придет на встречу… члены Боевой группы непременно заподозрят… заподозрят его, Даниила Сорокина… и тогда они…
Что они сделают… как далеко смогут пойти… он старался не думать об этом. Он зарывался лицом в золотистые волосы Полины, до изнеможения целовал ее роскошное, упругое тело.
Перед тем как уснуть, они, лежа в кровати, слушали радио. Она доедала мороженое. Он прямо из горлышка пил вкусное красное вино. Той ночью ему приснился их с Полиной дом, стоящий на берегу теплого моря, и в окно этого дома, сжимая в зубах нож, лез длинноволосый угреватый парень родом из Пензы…
Прежде чем Густав позвонил, прошло почти две недели. Первоначальное, до дрожи в диафрагме, напряжение прошло. Даниил начал понемногу верить, что Густав не позвонит.
Но он позвонил.
– Господин Сорокин?
– Да, это я.
– Я читал вашу книгу. Наверное, это лучшая книга о революции, какую я держал в руках.
Они разговаривали недолго. Положив трубку, Даниил не смог понять, хватило ли спецслужбистам времени засечь, откуда звонили. Он положил трубку и только после этого почувствовал, что ему нечем дышать… почувствовал, как дрожат его руки.
Это был последний день, который он
