старается не помереть от похмелья вооооон в том конце зала, – искусственным пальцем Дуглас указал на фигуру, которая, задрав голову, сидела в углу и опиралась затылком о стену. Лицо было закрыто панамой, а рядом, на столе, находился бокал с давно выветрившимся светлым пивом. – Бедняга столько вчера выпил, что заработал похмелье, которым можно и лошадь прикончить. Никакие таблетки его не берут, всё, извините за детали, сблёвывает. Но вот пиво потихоньку потягивает, может, до утра и оклемается.
Из угла доносились редкие стоны и бредящее бормотание. Иногда можно было заметить, как бледные пальцы пытаются сжать ручку пивного бокала, но спустя пару напряжённых мгновений вновь обессиленно опускаются на стол.
– А может, есть просто что-нибудь перекусить?
Мысли о последнем обеде Клэренса, который был далее чем в тридцати часах в прошлом, и двух перекусах какими-то приторными и вредными конфетами, бессознательно искали отклика в хмурых глазах бармена.
Дав слабину, Дуглас смог уловить что-то в утомлённом госте, а возможно, и в себе: какое-то неясное желание угодить незнакомцу, и он предложил сделать что-нибудь из хлеба. Клэренс хлопнул в ладоши и рассыпался в искренних благодарностях. Из-под панамы раздались мучительные стоны, которые вяло протестовали против громких хлопков и, что странно, как будто ничего не имели против творящегося на сцене.
Спустя какой-то десяток минут, когда закончился грог, музыканты сменили мелодию под одобрительный галдёж немногочисленных слушателей, а из угла донеслись неровные всхрапы, вернулся бармен, поставивший перед Клэренсом тарелку с аппетитным сэндвичем.
Сэндвич был разделён на четыре толстых треугольника, из которых выглядывали аккуратные ломтики богато нарезанного мяса, маринованного лука и огурца; в ноздри врезался приятный копчённый запах, всю картинку дополняли капающие на тарелку из разрезов соусы неизвестного состава. Рот Клэренса наполнился слюной, желудок свело и он требовательно заурчал, выражая все своё ранее сдерживаемое недовольство.
Не дожидаясь представления, он жадно впился зубами в подсушенный хлеб с начинкой. По пальцам потёк соус, язык обволокло всеми вкусами и текстурами сразу; нежное, копчёное мясо растворялось во рту; хрустел хрупкий маринованный огурец; расходились насыщенные вкусы свежего майонезного соуса, что-то с барбекю, что-то острое, с кислинкой уксуса. Уши на мгновение заложило, и по телу побежали трепетные мурашки.
Дуглас с удивлением наблюдал, как не более чем за минуту его творение растворились во рту у незнакомца. Было даже немного удивительно, как тот в процессе не укусил себя за пальцы. Давно никто так не впечатлялся его готовкой.
Вытерев салфеткой липкие пальцы и отряхнув руки и лицо от крошек, Клэр тяжело выдохнул, расправил плечи и, счастливый, похлопал себя по животу.
Не скрывая того, что ему польстило увиденное, Дуглас
