и после этого начал о себе думать. А раз он начал о себе думать, то ему начинают забрасывать файлы о том, какой он. И вот у тебя появляется: «я – хороший», «я – плохой»… А потом ему объясняют, что он хороший, когда делает все правильно. И вот возникает авторская программа: я умею выбирать, делать, владею чем-то. И когда я делаю хорошо – у меня хороший образ, когда делаю плохо – плохой; если родители мной недовольны, то я должен страдать. Вот она манипуляционная система, возникающая в ментале. Все на самом деле довольно просто. Но матрица очень сильно ее поддерживает.
Тебе выдали пустой планшет – это и есть незнающий ум. Ты знаешь, куда смотреть, чтоб его увидеть. Но мы так привыкли, что он не отключается, что мы будто не понимаем, что такое планшет. Это особая активность – ментальная. Ментальное тело и в нем есть активности. Если ты не теряешь планшет из вида, ты не можешь наделять реальностью то, что в нем. Потому что первичная реальность принадлежит ему. То есть индивиду и его ментальному телу. Но если ты из различения убрал индивид и ментальное тело, то ты теперь – живущий в ментале. С ним идет отождествление субъекта и начинаются нехилые страсти по поводу того, что мне сказали. Потому что это мой мир: мир слов, мир мыслей, и я там живу. Где? У себя в голове. Там прямо. С ногами залез и живу. Вот такая глупость.
В итоге у нас есть две деструктивные программы. Первая – это идея первичности ментала относительно физического плана, которая очень мощно поддерживается огромным количеством людей. Потому что без этой идеи первичности все разрушится. Вторая: идея, что там живет управляющий физическим планом. Это взаимосвязанные идеи: идея живущего и идея первичности. На этих двух деструктивных идеях держится вся матрица.
Нам записали кучу нормальных программ. Сначала ребенок накапливает файлы: собирает впечатления, фотографирует мир. Как планшет – ты получил пустой и нужно накопить материал для работы, в фотошопе в том же. Нужно насобирать какое-то количество файлов. Потом нам объясняют, как они называются. Потом нам внедряют программы так называемого структурирования: это природа, это погода, это люди, – то есть папочки. А они состоят из абстрактных понятий. Нет такого «люди». Животных нет. Мало кто знает, что животных нет. Собак нет, деревьев нет. Есть конкретное дерево на фотографии, которое ты сфотографировал в виде файла. Это конкретное дерево есть отражение в уме чего-то из физического опыта. Это не дерево, а осина. Потом мы складываем дуб, осину, березу, ясень в папку, которая называется «Дерево». Дерево, деревья – это абстракция. Потом деревья, кусты, траву мы собираем в папку еще большую. То есть систематизируем абстракции в новую папку, которая называется, например, «Флора». Там уже все: от деревьев до водорослей. Это вообще три раза нет такой штуки, как «флора». А потом «фауна», а потом «люди», и фиг его знает, кто это: молдаване, может, или цыгане? Так мы систематизируем наши файлы. Потом подписываются названия файлов. Потом нас учат работать не с образами, а просто с названиями – это конкретно-логическое, понятийное мышление.
Ум работает точно так же, как компьютер. Потом вам записывают программы. Они все
