заворачивая за поворот.
С большим трудом нам удалось преодолеть расстояние до моего дома, но мы на месте, дверь приоткрыта, переступаю порог…
Тишина.
Гробовая тишина, нет даже слабых стонов матери. Нет вообще никаких звуков и что удивительно – это полная темнота, как бы я была рада сейчас мигающей лампочке. На ощупь подхожу к кровати и пытаюсь дотронуться до мамы…
Пусто.
Ее нет.
Но мои руки трогают влажную простынь, начинаю хаотично шарить ладонями и натыкаюсь на лист бумаги, хватаю его и выхожу наружу, все мрачные предчувствия проносятся через меня ураганом.
«Моя дорогая невеста, сегодня я дарю тебе то, чего ты хотела больше всего на свете, но это мой последний подарок. Жду тебя на церемонии бракосочетания через пятнадцать минут».
Читаю и мне становится так страшно, наверное, как никогда в жизни. Он сделал что-то ужасное. И почему церемония сегодня? Ладони покрываются липким потом. Нет, не потом. Только сейчас замечаю, что мои руки мокрые от крови. Мне приходится обтереть их о штаны, это кровь мамы. Неподъемный булыжник давит на грудь, не давая нормально дышать. Читаю дальше.
«Ты хотела освободить свою мать от боли и несчастий. Она свободна.
С любовью и ожиданием, Сенатор Рональд».
– Он ее убил, – промямлила я и облокотилась на стену, рассматривая кровавые трясущиеся руки.
– Мне жаль, – произносит конвоир. Я и забыла, что не одна.
Смотрю в карие глаза парня, о существовании которого я не подозревала и неделю назад. И именно он стал свидетелем той боли, что написана у меня на лице.
Ему жаль. Ага. Конечно. Всем плевать. Почему я так спокойна? Неверие? Шок? Транквилизаторы в венах? Или чем там меня накачали в палате. Я не знаю. Выпрямляюсь и убираю записку в карман.
– Я готова, веди меня к Сенатору, – произношу уверенно и поднимаю взгляд на брюнета.
Сейчас я знаю, что буду делать.
Глава седьмая
На трясущихся ногах переступаю порог кабинета Сенатора, не могу удержать себя в руках и медленно подхожу к нему.
– Ты ее убил! – Мой крик разрывает тишину.
– О, милая, ты запачкалась. И между прочим, я сделал то, что ты просила и только. – Ехидная улыбка появляется на тонких губах. – Ты сама говорила, что «твое главное желание в этой жизни – это свобода от меня и окончание мучений твоей мамы». Так она свободна, и больше ее мучить я не буду.
Медленным шагом заставляю свое тело подойти к Сенатору. Замахиваюсь и даю ему пощечину такой силы, что немеет ладонь, а его голова поворачивается до хруста в шее. Я наслаждаюсь этим звуком, слишком долго мечтала съездить по его физиономии, тем более терять мне больше нечего.
Мамы нет.
Меня тоже скоро не станет.
Смех. Тихий угрожающий смех Сенатора отражается эхом от стен адского кабинета. Ублюдок потирает ладонью место удара, и его глаза
