о меня несло все быстрее. На мгновение передо мной возникла чужая тень, но исчезла быстрее, чем я сумела ее рассмотреть. Я же вляпалась в пятно света, словно муха в янтарь, а потом просочилась сквозь него.
Короткая вспышка боли, и меня выплюнуло наружу. Я закачалась в воздухе, медленно осознавая, что бесконечное заточение в темнице вне времени и пространства наконец закончено. Мой дух призвали!
Резкий свет не слепил глаза, но по старой человеческой привычке я зажмурилась. Вокруг наверняка витали запахи, но как я ни пыталась, мне удалось различить только запах табака. В носу тут же засвербело, и я едва не расчихалась. Прежде я не переносила запах табака – оказывается, эта особенность осталась со мной даже после всего, что произошло.
– Приветствую тебя, дух номер семьдесят тысяч триста сорок четыре, – произнес низкий бархатистый мужской голос где-то неподалеку. – Ты призвана на службу, которая станет искуплением твоих грехов перед Заступницей и всей Раханной.
Чего?! Я поспешно распахнула глаза и увидела перед собой высокого мужчину, держащего в руках магический, искрящийся серебром свиток. На вид мужчине было около тридцати. Его темные влажные волосы доставали до плеч, на подбородке темнела трехдневная щетина, а вокруг ярких серых глаз залегли круги. Он был одет в черную рубашку с закатанными до локтей рукавами и такие же черные брюки, на ногах – явно поношенные ботинки.
Мой взгляд заметался вокруг: мы находились в небольшом помещении. На полу была начертана пентаграмма призыва – все как полагается, со свечами и элементами всех пяти стихий. Зато вся остальная комната буквально утопала в хламе! Я мельком отметила три кресла с давно прогнившей обивкой, пять колченогих стульев, два свернутых в рулон истлевших ковра и бесчисленное множество коробок и корзин, сложенных друг на друга. Такое ощущение, словно мужчина просто сгреб все вещи в сторону, чтобы освободить место для пентаграммы.
– Ты слышишь, дух? – повторил мужчина, не сводя с меня напряженного взгляда. Он стоял прямо перед факелом, его лицо заливал свет, не давая возможности хорошенько его рассмотреть.
– Слышу, – прохрипела я.
Мой голос скрипел словно несмазанная амбарная дверь. Еще бы, неизвестно когда я разговаривала в последний раз!
Только сейчас я догадалась посмотреть на себя, насколько это возможно. Что ж, вне всяких сомнений я была духом. Во-первых, я зависла в воздухе в ярде от пола. Для верности пошевелила ногами, обутыми в лодочки на каблуке, и меня тут же повело в сторону. Над полетами придется поработать.
Во-вторых, моя кожа выглядела бледной, практически полупрозрачной. Я ущипнула себя за локоть, но это не заставило кожу порозоветь. Напротив, она поглощала даже отблески пламени чадящих факелов на стенах.
На мне была надета узкая юбка длиной до лодыжек и блузка с кружевным воротничком. Вся одежда казалась выцветшей под стать облику. Всего остального я разглядеть не могла. Призвавший меня мужчина почему-то не догадался предложить девушке зеркало.
Заметив, что я закончила осматриваться, мужчина снова заговорил:
– По распоряжению суда ты приписана к моему детективному агентству и будешь нести службу, пока не выйдет срок твоего наказания. Служба распределения сочла, что ты сгодишься для этой работы, хотя я ожидал кого-то… хм… более внушительного. – В его тоне отчетливо послышалась досада. – В крайнем случае возьмешь на себя все нужды агентства и жалобы горожан.
Я покопалась в памяти, но в ней зияло слишком много провалов. Я действительно была осуждена на развоплощение тела. Король считал, что преступники должны приносить пользу, а не гнить в тюрьме. А если лишить их тела, то они никому не навредят.
Но почему? Что я такого сделала? Только самые страшные преступления караются развоплощением. По спине пробежала дрожь – в ушах зазвенели слова судьи, равнодушно зачитывающего приговор. Кожа запястий заныла, словно заново ощутив обжигающую поверхность ларакнитовых наручников. Но как я не силилась, больше ничего выудить не удалось. Сколько времени я провела в забытьи, пока мне не подвернулась подходящая работа?
От висящей в воздухе пыли хотелось чихать, так что пришлось напомнить себе, что это не обязательно. Мне и воздух-то не требуется. Я потрясла головой и прижала ладони к гудящим вискам – еще одна человеческая привычка.
– Погоди, – медленно произнесла я. – Хочешь сказать, что я буду работать в детективном агентстве? С каких это пор осужденных духов приписывают ко всем подряд? Это ведь частное дело, а не государственная служба.
– С тех пор, как банки научились впридачу к ссуде давать работников, – отчеканил уязвленный моими словами мужчина. – Но если тебя это утешит, я заключил контракт с короной. Часть раскрытых мной преступлений в этом районе Стокахма будет оплачена короной. Здесь слишком мало полицейских участков, так что корона поощряет открытие новых агентств и даже
