мужчин два набора шкаликов разных сортов напитков южных вин. Мама собрала на стол быстрый ужин. Я подробно рассказал своим близким о всех днях поездки на юг. Рассказ вылился в сплошное восхищение и восторг от увиденных красот в дальнем странствии. Герман сразу поинтересовался фотографиями, отснятыми Игорем Георгиевичем. Я сказал, да, такие фотографии Игорь нам пришлёт по возвращении с юга. Беседа затянулась до глубокой ночи. Сон меня сморил, хотелось скорее добраться до своей кроватки.
Ранним утром мама загремела кухонной утварью, до меня донеслись запахи подзабытой стряпни, сон пропал, отправился на кухню. На кухонном столе увидел протвени с пирожками и булочками, рядом стояла крынка с молочком. Мама пригласила меня отведать своих вкусностей. Надо ли говорить, что такое деревенская сдоба, выпеченная в русской печи?! Это аромат свежевыпеченного хлеба с привкусом дымка от углей, это что-то невероятно вкусное до перехвата дыхания. Кто хоть раз вкусил домашней выпечки по старинным рецептам сибиряков, тот навсегда полюбит этот богом забытый край со времён переселенцев в девятнадцатом веке. Об этом хорошо написал наш любимый писатель Урала и Сибири Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. В каждой семье нашего посёлка Заводоуспенское были, есть и будут его книги с путевыми заметками и рассказами о жизни варнаков, челдонов и старообрядцев земли седого Урала.
По возвращении домой дух юга и красота Чёрного моря, ещё долго жили во мне. С началом нового учебного года в шестом классе увлёкся чтением книг Александра Степановича Грина, он фантастически, мастерски описывает морскую стихию во всей её грозности и красе.
После прочтения феерии «Алые паруса» и подробной, полной биографии автора феерии. написанной литератором В. Вихровым в предисловии первого тома собрания сочинений Александра Грина, изданных в 1965 году, меня захватила и покорила необычность жизненного пути этого писателя. Я проникся болью и состраданием к нему, так много испытавшего горести и трагедий в прожитой им жизни.
Александр был мечтательным, нетерпеливым и рассеянным. Увлекался множеством вещей, но ничего не доводил до конца. Учился плохо, запоем читал Майн Рида и Жюля Верна, Густава Эмара и Жаколио. С восьми лет Александр начал непрестанно думать о путешествиях. Жажду путешествия он сохранил до самой смерти. Каждое путешествие, даже самое незначительное, вызывало у него глубокое волнение.
Уныло и однообразно тянулась вятская жизнь, пока весной 1895 Грин не увидел на пристани извозчика и двух штурманских учеников в белой матросской форме.
«Я остановился, – писал об этом случае Грин, – и смотрел как зачарованный на гостей из таинственного для меня, прекрасного мира. Я не завидовал, я испытывал восторг и тоску».
С тех пор мечты о морской службе, о «живописном труде мореплавания» не покидали Александра. Он собрался в Одессу. Однако не так просто, оказалось,
