f="#i_002.jpg"/>«Две венецианки». Витторе Карпаччо
Казалось бы, простая жанровая сценка, изображающая двух женщин с домашними питомцами на балконе, на самом деле является настоящим лабиринтом символов и деталей. Несколько столетий она оставалась загадкой, и единственное, что было известно точно, – имя художника, чья подпись, теперь уже неразборчивая, стоит в левом нижнем углу. Это венецианец Витторе Карпаччо – великий рассказчик, способный создавать в легком и увлекательном стиле картины, полные деталей, экзотических элементов и подробностей, взятых из повседневной жизни Светлейшей Республики на пике ее экономического и светского могущества.
Начать следует с того, что это вовсе и не картина в том смысле, который Wikipedia определяет как «материальный объект (деревянная доска, холст, картон), ограниченный профилированной рамой, на поверхности которого создается особое – концептуальное – изобразительное пространство», а вполне прозаическая и практичная вещь – дверца шкафа. А вот шкаф этот – не простой, а свадебный. Не подозревая о функциональности предмета и, следовательно, точно не определив сюжет картины, историки почти 500 лет блуждали между заумными и неубедительными интерпретациями сюжета, называя женщин на балконе то венецианскими куртизанками, а то и вовсе волшебницами. Таковыми бы они и оставались, если бы в 1963 году не нашелся ученый, который, обладая невероятным художественным чутьем, доказал, что дверца шкафа была обрезана, и ее недостающая верхняя часть хранится по другую сторону океана, в музее Гетти в Лос-Анджелесе, под названием «Охота в лагуне». Когда в 1990 году две доски удалось объединить, сюжет нижней части стал наконец понятен и оказался прямо противоположным тому, который предлагался искусствоведами до этого. Никаких куртизанок!
«Две венецианки». Витторе Карпаччо. 1490-е годы. Музей Коррер, Венеция
Венецианки, чьи элегантные платья и модные прически говорят о богатстве и высоком социальном статусе, оказались добропорядочными сеньорами, терпеливо ожидающими возвращения своих супругов с охоты. Добродетель обеих женщин подчеркивают одновременно множество символических элементов: собаки олицетворяют верность и преданность, жемчуг на шее девушки свидетельствует о строгом соблюдении брачных правил, а белый носовой платок – о ее чистоте, миртовое дерево в вазоне использовалось в свадебных церемониях, а лилия, от которой мы видим только стебель, напоминает о целомудрии Девы Марии.
Пара белых голубей, павлин и попугай также выбраны художником сознательно. Они должны были рассказать о супружеской верности и семейной гармонии.
Голуби – символы, связанные со свадьбой. Они были одновременно атрибутом богини любви Афродиты и богини брака и семьи Геры. Более того, в христианстве сошествие Святого Духа к Деве Марии часто изображалось как явление голубя, что говорило о ее чистоте и непорочности.
Еще одним атрибутом богини Геры был павлин. Самка павлина олицетворяла супружеское согласие и являлась образом плодородия, поощряя таким образом рождение детей. А глаза на хвосте павлина охраняли женскую скромность и, скорее всего, намекали на бдительность со стороны более зрелой женщины, очень похожей на юную, а потому, возможно, ее матери или старшей сестры.
Охота в лагуне. Витторе Карпаччо. 1495 г. Музей Гетти, Лос-Анджелес
Попугай также являлся символом Девы Марии. Считалось, что эта птица, способная воспроизводить человеческую речь, может произносить «Ave»! Именно так приветствовал Марию ангел Благовещения Гавриил.
Попугай на картине Карпаччо интересен не только с символической, но и с биологической точки зрения. Ученые-зоологи определили его вид как черный блестящий лори (Chalcopsitta atra) родом из самых отдаленных индо-тихоокеанских архипелагов, который считался очень редким и драгоценным.
В Европе экзотические животные часто содержались в зверинцах аристократии, где представляли собой подлинный статусный символ, говорящий о богатстве и социальном положении их владельцев.
Вот так обретение утраченной детали позволило собрать сложный пазл, и картина, сюжет которой считался почти безнравственным, на деле оказалась аллегорией брака.
«Юнона и Аргус». Питер Пауль Рубенс
Согласно древнегреческому мифу, у принца Аргуса из Пелопоннесского города Аргос было сто глаз, пятьдесят из которых были всегда открыты. Этому неспящему стражу Юнона приказала охранять возлюбленную Юпитера, Ио, превращенную ею в корову. В поэме «Метаморфозы» Овидий рассказывает, что Юпитер послал Меркурия, вестника богов, убить Аргуса. Тогда Юнона взяла глаза убитого и украсила ими хвосты своих преданных павлинов.
Сюжет, нечасто встречающийся в живописи, Рубенс превратил в
