что-то блеснуло. Казан хорошо знал, что это такое: палка, извергающая огонь, гром и смерть!
Казан подал знак Серой Волчице, они понеслись как ветер, не отставая друг от друга. И тут раздался выстрел! Ненависть Казана к человеку вырвалась у него в злобном рычании. Что-то прожужжало над их головами. Позади снова раздался выстрел, и на этот раз Серая Волчица, завизжав от боли, покатилась по снегу. Но в следующее мгновение она опять была на ногах. Казан следовал сзади. Так бежали они до тех пор, пока не оказались под прикрытием зарослей. Серая Волчица легла и стала зализывать рану в плече. Казан посмотрел в сторону холмов: человек шел по их следу. Вот он остановился там, где упала Серая Волчица, и стал разглядывать снег, потом пошел дальше.
Казан заставил Серую Волчицу подняться, и они помчались к густому кустарнику на болоте, неподалеку от озера. Весь этот день они старались держаться против ветра, а когда Серая Волчица ложилась отдыхать, Казан крался назад по своему следу, настороженно нюхая воздух.
Много дней после этого Серая Волчица хромала.
Однажды они набрели на место старой стоянки. Клыки Казана обнажились, и он зарычал от ненависти к оставшемуся здесь человеческому запаху. В нем родилась жажда мести – расплатиться за себя и за свою подругу! Он пытался обнаружить след человека под покровом свежевыпавшего снега, а Серая Волчица беспокойно кружила подле, стараясь увести Казана глубже в лес. Наконец он неохотно последовал за ней. Глаза его светились свирепым красным огнем.
Три дня спустя народилась новая луна, а на пятую ночь Казан вдруг напал на след. След был совсем свежий – такой свежий, что Казан замер, задрожал каждой жилкой, и шерсть его встала дыбом: след человека! На снегу ясно отпечатались полозья саней, собачьи лапы, а рядом тянулись две полосы там, где прошли лыжи врага.
Казан поднял морду к звездам, и из его горла вырвался и прокатился по широкой равнине охотничий зов – дикий и зловещий вой, призывающий стаю. Снова и снова он посылал свой клич, пока не услышал ответный вой – один, другой, третий. Серая Волчица тоже села и присоединила свой голос к зову Казана. А посредине равнины бледный, с изможденным лицом человек приостановил выбившихся из сил собак и прислушался. С саней донесся слабый голос:
– Волки, отец? Это они, да? За нами гонятся?
Человек не отвечал. Он был уже немолод; лунный свет блестел на его длинной седой бороде, и это придавало какой-то призрачный облик всей его высокой, худой фигуре. С медвежьей шкуры на санях приподнялась молодая женщина. Ее большие темные глаза светились на бледном лице, толстая коса была перекинута через плечо. Женщина что-то крепко прижимала к груди.
– Они идут по чьему-то следу, может быть, гонятся за оленем, – сказал старик, озабоченно оглядывая затвор своего ружья. – Не бойся, Джоанна. Вот доберемся до первых кустов, остановимся и поищем сухих веток для костра. А ну-ка, ребятки, веселей! – И он щелкнул бичом над спинами
