полностью, легла в ванную, набрала в рот вина и стала поить им по очереди поэтов, наклонявшихся к ней. Иногда они целовали ей груди, напоминающие два автобуса, откуда выходят люди, но садятся гораздо больше.
– Ведь час пик, – рассмеялась она и запустила пальцы в волосы Сергея, похожие на рожь, которую убирает комбайн – гребенка.
Так прошла пара часов, после которых они вырубились в комнате, кто где, и проснулись там же, но слетав на другую планету при этом, но все вместе, а потому никто не заметил того, продолжив спать и заниматься сексом одновременно.
11
Когда к твоему виску приставляют пистолет, а ты думаешь, что это палец, то в случае выстрела ты становишься рукой фрезеровщика без одного пальца – пули и продолжаешь работу, чтобы однажды обрести утерянное в виде станка, который и стал твоим пальцем по имени Бог. А Тэффи проснулась утром, пока спали мужчины, написала рассказ за час, отредактировала его и отправила месседж подруге о том, что хочет прочесть его. Та сотрудничала с баром «Серебряные», предложила на завтра читку, в два часа дня, «почему бы и нет?» – «да – да» – «пойду приготовлю завтрак» – «а я к мужчинам своим» – «еще бы, мои проснулись» – «мои, я думаю, тоже». Тэффи вышла из чата, выкурила треть сигареты, как фалангу пальца, две трети забычковала, сварила кофе и отнесла его в комнату, где троица и спала и нет. В междуцарствии Блок, Маяковский и Есенин парили над полом, но не достигали потолка, они дремали вовсю, они были здесь и там, и в Самаре и в Москве, и в Кувейте и в России, и на Марсе и на Земле – такое бывает, просто надо вовремя это понять и сделать шаг не сюда, а туда, чего пока что никто не сделал, кроме пбв. А это практически боги, ежели не они. В итоге Владимир пил кофе с солеными грибами, Есенин целовал мочку Тэффи, Блок смотрел телевизор, где рассказывали про него и читали его стихи. Тэффи тоже потягивала кофе и при этом свободной рукой искала и будоражила на Маяковском то, откуда появился весь мир.
– О богиня Астарта! – воскликнул Есенин и испытал то же, что и поэты, пишущие последнюю строку.
Тэффи поцеловала его, помогла одеться и отправила за сигаретами и плетеным сыром.
– Только не торопись, – напутствовала она, – на обратном пути умри от сердечного приступа, пролежи лет сто мертвым, а потом уже возвращайся сюда. Идет?
– Хорошо, – улыбнулся Сергей, вышел на площадку и исчез в лифте, который был и которого не было.
А Тэффи превратилась в цветочек, села в горшок и попросила Александра и Владимира поливать ее, чтобы она выросла в женщину по имени Тэффи и стала выдающейся писательницей – хотя бы для этой Земли. Для всего человечества без исключения – этого мизера, захватившего всё. Так все и случилось, Тэффи спрыгнула с подоконника и сказала:
– Почему не хотят брать незнакомые номера, когда с них звонят? Зло сгустилось в виртуальном пространстве. Облепило телефоны людей. Вот потому, если и звонят с добрым посылом, то толкают облако зла, подгоняют его к тебе, и в итоге опять оно как будто звонит, а добру еще надо пробиться.
Маяковский
