Но она не хочет ни Шурика, ни Саахова. Она хочет Труса, Балбеса и Бывалого. Она с ними абсолютно счастливо танцует и веселится. Но – цензура, понятное дело. Вот фильм и кончается ничем, – протрубил Маяковский и сделал величиной с Тихий океан глоток.
–В «Иване Васильевиче» такая же ситуация, – улыбнулась Тэффи, – у Крачковской два мужа, как выясняется, а Шурик претендент. От него уходит жена, и она, соседка его, все чувствуя, сразу рвется к нему и говорит сакраментальную фразу: «Если бы я была вашей женой», – выставляя исторически ногу, похожую на предложение руки, сердца и прочего.
– Именно за все это самое главное и потаенное, подсознательное, мы и любим все эти фильмы, – отреагировал Блок.
– Конечно, – посмотрел на Блока Есенин, – в «Иронии судьбы» та же капуста. Очень хитрый фильм. Вся история будто между двумя мужчинами, претендующими на одну женщину. Но когда побеждает один, Женя, то к нему и к его невесте приходят три его друга. И на этом кончается фильм. На выборе женщины – между одним и тремя. И побеждают трое, о чем при титрах поет главный герой. Она стала женой его единственного друга. А у него их трое. Они неразлучны. Выйти за одного из них – выйти за троих. За троицу, если переводить на религиозный язык.
Тэффи выслушала его, как и Маяковский и Блок, и тоже внесла свою лепту в тему, поднятую ими:
– В кино «Москва слезам не верит» показывается выступление Вознесенского. Девушкам это не интересно, потому что выступает один из тройки. Один мужчина без разницы. И когда бывший парень Катерины говорит, что она директор, она главная в прайде, то нынешний мужчина уходит ее. Он не привык делить женщину с двумя. Ведь у нее есть еще и любовник. В итоге все заканчивается тем, что Катерина слезами и горем заставляет ухажера вернуться и стать одним из троих. На этом фильм и кончается.
Есенин кивнул:
– Так и в кино «Три тополя на Плющихе» героиня не идет на свидание с таксистом, потому что он приехал один. Не три тополя явились на Плющиху.
– Я уж тогда ничего не скажу про «Я шагаю по Москве», где трое парней приглашают при всех одну девушку на свадьбу. Это была революция, – сдунула пенку с пива Тэффи. – Или фильм «Девчата», там вообще героиня мечтает о матриархате и обслуживает индивидуально как повар троих, любит одного из них, притом остальные двое неразлучны с первым и личной жизни не ведают вне его.
– Да, – зажег просто так спичку Есенин, – это точно, в «…По прозвищу «Зверь» то же самое, Лариса спит, судя по всему, с троими, и ее трагедия в том, что не одновременно, хоть она всячески сводит трех мужчин.
Блок потушил его огонек дыханием и произнес:
– В «Ассе» два любовника Алики сталкиваются лбами и погибают, потому что нет третьего мужчины, который сгладил бы углы. Об этом говорит как бы Цой, возникая на месте гибели двух мужчин. И в «Игле» то же самое, два любовника конфликтуют, не потому что их двое, а потому, что нет еще одного. И об этом говорят три взрыва капсул в костре.
Тэффи
