в честь них назвали наших кукол, которых получили на елке у тети Зинаиды Юсуповой. Их отец, дядя Сережа, был очень толстый и очень веселый человек, рассказывал нам всякие смешные истории, шутил и дразнил нас курносыми носами и плохо промытыми глазами, что меня обижало. Не виновата же я, что нос у меня курносый, а глаза черные. Это же не потому, что я их плохо мою. Но раз как-то он был отомщен судьбой. Весело подсмеиваясь над нами, он с размаху сел на соломенное кресло, раздавил его и к нашей немалой радости оказался на полу.
Нам подарили ослов, на которых мы ездили верхом или запрягая их в большую арбу, принимали участие в молотьбе, Моего осла звали Кир, Анниного Диоген, а Ольгиную ослицу – Клеопатра. Помню, какой для нас бывал праздник смотреть, как везут на поле молотилку. Запряженная цугом несколькими волами молотилка медленно тащилась мимо нашего дома. Цоб цобе! – кричали мужики, понукая волов. Кругом бегали с криками и визгами деревенские ребятишки. Как нам хотелось присоединиться к ним! Но нас не пускали.
Отец сам занимался имением. Ездил на поля, следил за посевом, жатвой, молотьбой и очень волновался, когда шел не вовремя дождь. Если при этом присутствовал Василий Васильевич Долгов, он выходил во двор, поднимал кверху палец и с самым серьезным видом говорил, обращаясь к небесам: «Разойдись!», уверяя отца, что сейчас тучи разойдутся. И, как ни удивительно, это ему часто удавалось.
Зиму моего детства я почему-то помню всегда снежной. Весело было играть в снежки, скатываться с гор, лепить снежных баб или прочищать дорожки от снега, сидя на специально для этого предназначенном треугольнике, в который запрягалась лошадь.
Начавшаяся в 1914 году война, а за ней революция, в корне изменили нашу жизнь. Сначала уехала mademoiselle Girardeau. На ее место была приглашена другая гувернантка, на сей раз опять русская, Виктория Викторовна Усаковская. Она взялась за нас серьезно, и мы при ней скоро заболтали по-французски. Когда нам с Анной исполнилось 6 лет, она нас стала учить русской грамоте. Помню, как мне было трудно во время этих уроков говорить с ней по-русски до того она сумела привить нам привычку говорить с ней по-французски.
Ма и Ань с гувернаткой Викторией Викторовной Усаковской
С начала войны в Европейской России у нас появилась карта, по которой в зависимости от того, как продвигался фронт, передвигались русские и немецкие флажки.
Я любила разглядывать эту карту, трогать нам ее запрещалось. Германия была светло-зеленого цвета, а Россия желтого. Эта светло-зеленая Германия представлялась мне склоненной перед Россией фигурой, но увы, не суждено было России ее склонить пред собой.
Мне хорошо запомнилось последнее лето у бабушка Ма в Одессе. Было очень весело. Были двоюродные Куломзины: Никита, Федор и Лиля, Сомовы Котик и Сергуша и много взрослой молодежи. Взрослые играли в теннис, дети в крокет, жмурки, горелки и прочие игры. Ходили
