ion>По-настоящему
Кому-то понравится твое лицо, и он будет умиляться твоей улыбке, ямочкам на щеках и взмахом длинных ресниц. Кто-то сойдет с ума от твоих ног, считая твою фигуру самой идеальной в мире. А один вдруг влюбится в то, что не увидит никто другой: в твою раненую, исполосованную шрамами душу. Вот он полюбит тебя по-настоящему.
Горячее сердце
Моя беда и отрада в том, что я не способна закрывать глаза, они постоянно подмечают все: самое прекрасное и отвратительное в жизни и людях. Мое сердце слишком зрячее, чтобы позволить себе роскошь быть обманутым. Я ничего не могу с этим поделать. И всякий раз страдаю душой из-за непонимания. Именно из-за него, ведь разочарование мне чуждо: я вижу людей сразу такими, какие они есть, но принимаю в них все. Меня же многие отрицают: «Как так можно, – говорят они, надо было сделать вид, что тебе это нравится!» А я не умею делать вид. Потому что если мне что-то не нравится, я это «есть» ни за что не стану, ни на столе, ни на линии, предложенной мне самой судьбой. Зато если нравится… воспою и превознесу над всем миром. И приму, как самый восхитительный дар с превеликой благодарностью, и это будет абсолютно искренне.
Поезд без машиниста
Наш мир мне все сильнее напоминает большой, несущийся на огромной скорости, старый поезд, машинист которого «отключился». То ли заснул, то ли ему стало плохо, но он совсем потерял управление. И вот, этот длинный локомотив стремительно едет в никуда, а мы все заперты в нем. И не выйти на своей станции, ни спрыгнуть, ни нажать на стоп кран (сразу погибель). Кто-то сидит и тихо молится Богу, прося его сделать так, чтобы машинист, наконец, пришел в себя, или случилось чудо, кто-то в слезах и панике носится по вагонам, спрашивая других пассажиров: что же предпринять. А мы с тобой в этом всем сумасшествии стоим у окна, смотрим на меняющийся за ним пейзаж, и обнимаемся. Нам не то чтобы все равно, нам тоже страшно. Но нам так налюбиться хочется, высказать все, что друг к другу чувствуем, что не до беготни и молитв. Сойдет ли наш поезд с рельс? Уцелеем ли мы в этой сумасбродной гонке? Мы не задаем себе этих вопросов. Нам некогда, и не смотря на весь ужас ситуации, мы очень счастливы, ведь мы есть друг у друга.
Одержимость
Сказать по правде, ты не был первой моей любовью. Да и любовью то, что я испытывала к тебе, назвать трудно. Но то, что я чувствовала, было у меня впервые. Это была самая настоящая одержимость. Ты заполонил все: мое тело, мою душу, мое сердце, мою голову. Во мне не осталось ни одного свободного места ни для одного другого человека, даже для меня самой, ты был повсюду: в прохожих, в мыслях, в каждом сне, даже в музыке. Теперь я понимаю, как это губительно. Самое страшное, что ты так же заболел мной, я это точно знаю. Мы измучили друг друга, вымотали. Ещё чуть-чуть, и уничтожили бы друг друга, как две сошедшие со своих орбит кометы. Это не любовь, милый, любовь тихая, добрая, нежная, верная. Она не приносит столько боли, она дает жизнь. А мы неслись на полной скорости прямо в пропасть. Во мне, как и в тебе, теперь все разгромлено, но я уверена, мы обязательно найдем в себе силы, чтобы помнить друг друга без ненависти. И как знать, возможно, переболев полностью, отпустив, полюбим по-настоящему. Ты меня, а я тебя…. Тихо, преданно, истинно.
Лед
Я, конечно, знал, что женщина, которая тебя разлюбила, становится равнодушной. Но я и помыслить не мог, что это произойдет с тобой. Твоя жестокость меня ошпарила, словно кипятком, настолько она была неожиданной именно от тебя – той любящей, ласковой, доброй девочки, которую я однажды встретил. Я понимаю, что во всем виноват сам, что не ценил твоей нежности, которую ты так щедро мне дарила, твоей заботы, твоего внимания. Мне зачем-то хотелось тебя закалить, чтобы ты стала сильнее и, в случае чего, могла обходиться без меня. Что же, видимо, я переусердствовал. Ты надела на себя настоящий панцирь, и я больше не могу достучаться до твоего сердца. Его больше не трогает ни плохое, ни хорошее, что между нами было и есть, оно заледенело так, что хоть клыками вгрызайся, не будет ни царапинки на его холодной, ровной поверхности. А ведь когда-то это сердечко билось и горело огнём, согревая, я это точно знаю, одного меня. Знаешь, что самое страшное? Я полюбил тебя по-настоящему, но так и не смог защитить не только от грубости жизни, но и от самого себя. Теперь я пытаюсь убедить себя, что все к лучшему, что у нас не было будущего, и что все, как ни печально, однажды проходит. Вот только твоя нежность, что была для меня истинным кислородом, для меня отныне недоступна. И мне кажется, я без нее задыхаюсь…
Нужен
Говорят, для счастья человеку достаточно самого себя. Любить себя и ничего ни от кого не ждать – прекрасный способ не разочароваться в людях и мире. Все так. Но в глубине души каждому так хочется быть кому-то очень нужным. Прямо остро необходимым. Чтобы кто-то всегда ждал, думал о тебе и не мог уснуть, чтобы без тебя никакой полной жизни. И чтобы тот, кому ты так нужен, был точно так же
